God of War. Бог войны

Но мальчик подумал о том, что многие сказки, которые рассказывала ему мать, оказались правдой, хотя он этого не ожидал. Как здорово, что они сами стали их свидетелями! Затем его охватило какое-то гнетущее предчувствие. Сердце упало в пятки. Если истории, которые она рассказывала ему перед очагом долгими одинокими ночами, на самом деле правда, то это значит…

Атрей постарался не думать об этом. Нельзя позволять себе такие мысли.

Добравшись до причала, Кратос с Атреем вышли из лодки и направились по дороге к храму. Войдя в странное помещение перед ним, они обнаружили Брока, открывающего створки храмовых дверей.

– Да это же бородатый верзила и его мелкий прыщ! – синий человечек растянул губы в беззубой улыбке.

– Брок? Но как ты сюда попал? – спросил Атрей.

– Не твое дело, мелочь. И не вздумайте зариться на мою берлогу. Я первый ее нашел!

– Не понимаю, как… это же все было под водой, – сказал Атрей, но Брок уже исчез за открытыми дверями храма, откуда почти сразу же донесся лязг металла.

– Как ты думаешь, чего он хочет? – спросил Атрей Кратоса.

– Испытать наше терпение.

– Когда пойдет молва о моей лавке, ко мне наконец начнут стекаться толпы, чтобы полюбоваться на мои товары, – вновь появился перед ними Брок.

– Ладно. Удачи! – сказал Атрей.

– Как пожелаете, – пробормотал Брок, помахал им рукой и вернулся к своим инструментам.

Не найдя в храме ничего, что пригодилось бы им в путешествии, отец с сыном вернулись в лодку. Кратос греб, пока они не подплыли к противоположному берегу.

Пока они шли вдоль подножья холмов, Атрей напоминал себе, что нужно быть готовым ко всему. Дорога сюда оказалась уж слишком легкой.

– Как ты думаешь, может, на последнем этапе я понесу ее? – робко спросил Атрей.

– Я тебе уже сказал, дважды повторять не буду, – ответил Кратос, не оборачиваясь.

– Но почему? – Атрея рассердило упрямство отца.

Кратос даже не потрудился задуматься об ответе. Он не понимал, с какой стати ему потакать сыну, пусть даже ненадолго. Пока останки его жены находились у него, ему казалось, что она до сих пор присутствует в его жизни. А если передать их Атрею, пусть даже на секунду, то все горе, которое подавляет в себе мальчик, может выйти на поверхность. Он подавил в себе желание дотронуться до висевшего на поясе кожаного мешочка, чтобы убедиться, что она по-прежнему рядом, как бывало тогда, когда они разделяли общее ложе. Если закрыть глаза, то можно представить ее лицо, представить, как она смотрит на него и улыбается – как и улыбалась тогда, когда они лежали вместе.

– Все равно она мне дороже, чем тебе! – сказал Атрей.

Кратос резко остановился.

– Что ты сказал?! – прорычал он, гневно сжал челюсти и обернулся, чтобы посмотреть на Атрея.

На его лбу пульсировали вены. Атрей никогда раньше не видел настолько яростного выражения на лице своего отца. В это мгновение Кратоса сдержали не слова сына, а слова его жены. «Он всего лишь ребенок. Это самое главное, что ты должен помнить, Кратос».

Атрей же впервые осознал, что его слова могут ранить даже такого сильного и бесстрашного мужчину, как его отец. Нужно было исправить свою ошибку, как-то выпутаться из положения, в которое он попал по своей глупости.

– Я просто хотел сказать… Я проводил с ней больше времени. А ты часто охотился.

– Будет лучше, если ты помолчишь, – в голосе Кратоса отчетливо послышался холод.

– Хорошо, – сказал Атрей.

Кратос повернулся и пошел дальше решительным шагом. Атрей держался чуть позади. Ему хотелось побыть наедине с собой, чтобы справиться с бушующей внутри него бурей эмоций. Его отец не понимал, насколько мальчик одинок.

Он потерял мать. Теперь у него не было самого близкого человека в жизни. С отцом у него никогда не будет таких отношений, как с матерью. Похоже, отец вообще не знает, как это – быть отцом. Он вообще когда-нибудь заботился о нем, как заботятся о своих детях настоящие отцы? Атрей чувствовал, что ему придется еще очень долго испытывать это одиночество. Мальчик сошел с тропы чуть в сторону и представил, как уходит прочь и скрывается в лесу. Интересно, что будет тогда? Скоро ли его отец заметит, что он пропал? И не будет ли ему все равно?

Невольно Атрей потрогал стрелы, пересчитывая их. Всего девятнадцать штук, и еще охотничий нож. Он сможет выжить сам. Но что он делает? Как можно даже думать о том, чтобы покинуть отца?

Взгляд Атрея помрачнел, когда он увидел, что отец даже не обернулся, чтобы убедиться в его присутствии. Наверное, он рассердил его настолько, что отцу действительно теперь все равно, идет сын за ним или нет. Пожалуй, ему даже станет легче, если он обернется и увидит, что сын исчез.

При этой мысли сердце мальчика охватила такая тоска, что ему показалось, будто он сейчас упадет и не сможет даже пошевелиться. Но тут в его голове прозвучал голос матери. Она не хотела, чтобы ее сын сбежал. Если он покинет отца, то опозорит себя, и от этого ей будет очень грустно.

– Поспеши, мальчик, – позвал его Кратос, стоя посреди тропы в дюжине шагов перед ним.