God of War. Бог войны

Каждый из сегментов улья неправильной формы присоединялся к другим с помощью темных жилистых побегов. На первый взгляд весь улей казался несокрушимым.

– Вон там, – указал Кратос, потом заметил другое сочленение, ближе к внешнему кольцу улья. – Уничтожим отростки, улей и развалится.

Полчище темных эльфов ожило. Атрей попытался скрыться от них, перескочив на другой отросток.

– Отец! Сюда!

Кратос прыгнул за ним, и отросток под его весом зашатался.

– Сюда!

Прыгнув на следующий, Кратос перерубил свисавший слева отросток надвое, надеясь ослабить сооружение.

Так они перебирались с одного отростка на другой, пока не попали в тупик.

– Куда теперь? – спросил Атрей.

Гул крыльев усилился. Темные эльфы окружили их и преграждали путь, закрывая свет со всех сторон, пробираясь по перерубленным Кратосом отросткам, чтобы подобраться к отцу и сыну поближе.

– Их так много! – воскликнул Атрей.

Кратос расталкивал встающих у него на пути эльфов, чтобы приблизиться к последнему отростку.

– В узком проходе они будут мешать друг другу. Стреляй, мальчик! Ты не промахнешься.

– Хорошо!

Наконец Кратос добежал до центрального отростка, который удерживал все фрагменты улья вместе.

– Они приближаются! – крикнул Атрей.

Сохраняя равновесие, Атрей быстрыми выстрелами сбил нескольких темных эльфов. Он удерживал их на расстоянии, пока отец перерубал последний, самый толстый отросток.

– Отец, быстрее!

Кратос погружал топор в упругую массу так быстро, как только мог.

– Я не могу их сдерживать!

^{Глава 22}

Кратос протянул руку к дожидавшемуся его Атрею, который тут же прыгнул ему навстречу. Подхватив сына, Кратос в последний раз обрушил топор на отросток. Улей содрогнулся, разламываясь и обрушиваясь, и Свет Альвхейма воссиял свободно.

Кратос с Атреем секунду падали, проламывая стены и побеги на своем пути. Атрей упал на живот возле колонны света, Кратос – на спину чуть подальше.

Между основными колоннами и стенами храма засверкали волшебные конструкции светлых эльфов. Теперь, когда улей был разрушен, обнажилась истинная красота храма. Столб чистого ослепительного Света Альвхейма засиял сильнее прежнего, заливая все окрестности своей живительной силой.

Волнуясь за сына, Кратос быстро вскочил на колени и подполз к мальчику. Он лихорадочно ощупал и осмотрел конечности Атрея, боясь обнаружить переломы и кровотечения.

– Ты ранен? – спросил он.

На них опадала пыль, оставшаяся после разрушения улья. Атрей закашлялся.

– Все в порядке, – сказал он, отталкивая руки отца и пытаясь подняться самостоятельно.

Поднявшись на ноги, они поняли, что наконец-то оказались у цели. Атрей бросился к толстому столбу ярчайшего голубовато-белого света и замер у него в восхищении.

– Красота! Ты слышишь? Он… поет. Я слышу…

Мальчик продолжал зачарованно идти к свету.

– Я слышу ее! – восторженно воскликнул Атрей.

С каждым шагом его все больше захлестывали чувства. Растянувшаяся до ушей улыбка говорила больше любых слов.

Отбросив страх, Атрей коснулся пальцами света. Поверхность светового столба пошла волнами. Счастливая улыбка на губах мальчика погасла.

– Думаешь, она там? – спросил он.

Атрей рискнул погрузить в свет всю руку. Нужно исследовать это явление до конца. Нужно убедиться в том, что голос его матери реален, что это не плод его воображения. Выражение восхищения на его лице сменилось решительностью. Он погрузил руку еще дальше, почти до плеча.

Раздался треск, затем послышалось нечто вроде небольшого взрыва. Атрей вскрикнул и задрожал всем телом.

Кратос бросился вперед и схватил сына за плечо. Но не успел он потянуть за него, как Атрей сам выдернул руку и съежился от боли.

– Будто огнем обожгло, – пожаловался он.

Но несмотря на раздирающую боль свет успокаивал его. Он подчинился – другого выхода не было, нужно было вернуться назад, чтобы внимательно исследовать световую поверхность.

Кратос тоже обошел световой столб, с опаской посматривая на него и держа в одной руке Биврёст с погасшим кристаллом.

– Жди здесь, – сказал он.

– Но я хочу…

– Жди… здесь, – отчеканил Кратос, протягивая топор сыну. – Это на крайний случай.

– Ты даешь мне свой топор?

Атрей не мог сдержать своего восторга. Топор оказался гораздо тяжелее, чем он представлял, и мальчик сомневался в том, что у него получится размахивать грозным оружием так же легко, как это делал отец. Он вообще почти не надеялся когда-нибудь нарастить такие же мышцы или накопить столько же сил и выносливости, чтобы биться, как отец.

– Я позволяю тебе лишь подержать его. Это не подарок, – поправил его Кратос.

– Ну, ладно… – промолвил Атрей с погасшей улыбкой.

Кратос уверенно воткнул руку с Биврёстом в стену света. Она легко проникла внутрь, погружаясь еще дальше, но ощущения были такими, словно ее охватило пламя Гадеса. Кратос поморщился от боли и придвинулся ближе к свету.

Из его горла был готов вырваться жуткий крик. Сжав зубы, чтобы не закричать, он шагнул вперед. Боль стала настолько сильной, что крик уже почти сломил все препятствия. В тот миг, когда он полностью вошел в поток света, в ушах завопили тысячи голосов, а все вокруг него затряслось.

– Отец!