Год в поисках "Ва". История одной неудавшейся попытки стать настоящей японкой

Мимолетные встречи в общей гостиной и случайные вечеринки у Джерри приоткрывают мне ту грань японского общества, которую иначе мне бы никогда не довелось увидеть. Я говорю о мире японских гомосексуалистов.

«Главное — притворяться, что ты не гей, тогда можно делать практически все что угодно. Но говорить правду нельзя никому — ни коллегам, ни соседям, ни даже семье». У японского приятеля Джерри, с которым они уже полгода вместе, была престижная работа в ресторанном бизнесе — ровно до тех пор, пока он не согласился сняться для рекламы презервативов в журнале для геев с ничтожным тиражом. Через неделю его уволили с работы. Семья от него отреклась.

«А что, если ты случайно наткнешься на кого-то из коллег, уходя из гей-бара?»

«Надо сделать вид, что ты его не заметил, а потом вести себя так, будто ничего не было. Конечно, слухов не избежать, будут и шепотки в коридорах, и подозрительные взгляды в мужском туалете. Но до тех пор, пока ты сам не признаешься в своей гомосексуальности, остальные будут делать вид, что ничего не замечают».

До тех пор, пока тебе не исполнится 30 — в этом возрасте полагается жениться. Кто-то смиряется с неизбежным, позволяет родителям выбрать себе жену и так и доживает свой несчастный век, лишь изредка вступая в случайные связи. А кто-то женится на лесбиянке и под прикрытием семейного счастья продолжает жить в свое удовольствие.

Джерри надевает красивую голубую рубашку, которая наверняка разбудит в его ученицах тайные фантазии и, если повезет, поможет найти партнера. «Япония — не худшая страна для гомосексуалиста. Здесь никто не станет докапываться до правды. Никто не захочет вывести тебя на чистую воду. Надо только притворяться — и тебя оставят в покое».

«Не так уж плохо», — думаю я, пока не знакомлюсь с лесбиянкой, которая живет здесь уже 3 года и только что вышла за гея-японца. Семья в Штатах уже 10 лет знает об ее ориентации, но она ничего не рассказала им о муже. В Японии никто даже не подозревает, что она лесбиянка. Одна ложь поверх другой… Через 7 месяцев она едет домой. Ее жизнь — как поезд, сошедший с рельсов и неминуемо летящий к пропасти.

Глава 16

Мое знакомство с Адамом Кули произошло самым неожиданным образом. Все началось с потрепанного английского журнала, который кто-то бросил рядом со мной в электричке. В журнале была статья об уличном артисте, который устраивает представления: наряжается римской статуей, встает на углу оживленной улицы и заговаривает с прохожими. По-моему, надо быть поистине отчаянным человеком, чтобы устроить такое на улице японского города. И я решаю найти этого парня.

Связавшись с редакторами журнала, я усердно уговариваю их поделиться информацией и наконец получаю электронный адрес. Адам отвечает почти сразу. Оказывается, пантомимой он больше не занимается, но время от времени дает уличные представления. Он хочет встретиться со мной и даже дает мне свой домашний адрес.

Высокий, подтянутый, гибкий и симпатичный Адам в Японии уже почти 7 лет. Он безупречно говорит по-японски, хотя ни разу в жизни и не брал в руки учебник.

«Слушал, как говорят друзья, вот и научился», — поясняет он.

Его крошечная комната битком набита картинами, книгами, масками. Одна стена вся в аквариумах. В ванночке живут маленькие крабы. В углу растет деревце, сбрасывая листья на кучу грязного белья.

«Я сейчас ищу место, чтобы его посадить, — говорит Адам, проследив за моим взглядом. — Нашел старое кладбище в паре миль отсюда. Тихое местечко, много птиц, и никто не станет подрезать ветки — так можно и вовсе дерево погубить». Он протягивает руку и нежно гладит тонкую веточку.

Четыре месяца назад он случайно забыл морковку на книжной полке. Окруженная заботой и теплом, та быстро пустила корни. Сейчас филигранные листики вымахали уже на 10 дюймов, и вид у них куда более процветающий, чем у моих овощей в Фудзисаве с их супер-пупер удобрениями. Адам будет поливать морковку до весны, а потом высадит в мини-сад на веранде. Я выглядываю на улицу: садик совсем зарос, а часть растений перелезла на соседский участок

«Соседи не против?» — я вспоминаю историю с соседом Джерри и мешком соли.

Адам качает головой. «Весной я сажаю сахарный горошек и иного цветов, а потом разрешаю всем рвать, сколько захотят. Люблю сидеть с открытым окном и слушать, как они лузгают стручки».

Адам вырос в бедной американской семье, жившей в городишке Реднеквилль. Он никогда не понимал, почему мытье посуды считается женским делом и зачем мальчишки отрывают крылья у мух. Он не состоял в бойскаутах, не ночевал у друзей, которых у него, собственно, и не было. Неисправимо робкий, почти что мучимый агорафобией, он прятался от мира, от незнакомых людей, от всех, кто, как ему казалось, представлял угрозу, и от неловких ситуаций. Ну и геям в маленьком городке живется, мягко говоря, непросто.

И вот однажды он вдруг попал туда, где впервые в жизни почувствовал себя в безопасности.