Год жизни

Корреспонденту было лет под сорок, и разговаривал он как-то особенно медленно и ясно, я бы сказал — элементарно, точно сомневался в том, что его поймут. Вероятно, так разговаривают с иностранцем, когда нет уверенности, что он хорошо владеет языком, на котором идет разговор, и боятся поставить его в затруднительное положение. Чувствовалось, что у корреспондента большая тренировка в разговорах подобного рода.

— Я из областной газеты «Советский Север», — отрекомендовался он. — У вас произошли, или происходят, или должны произойти большие события?

— Вы имеете в виду врезку? — спросил; я.

— Очевидно.

— Тогда вы несколько запоздали. Это случилось часа четыре тому назад.

— Ничего, мы попытаемся восстановить ход событии. Я попрошу вас рассказать, как это произошло, только подробно, с деталями, то есть с частностями. Меня интересуют не только факты как таковые, но и все сопровождавшие их обстоятельства: время суток, общее настроение, слова и реплики участников, внешняя обстановка… Вам понятна моя мысль?

Он говорил как человек, заранее убежденный, что ему будут рассказывать совсем не то, что его интересует. Но я был слишком хорошо настроен, чтобы обижаться на него.

— Скажите, — спросил я, — откуда вы узнали о наших делах?

— Журналисты знают все, — ответил корреспондент, но, видимо, эта фраза показалась ему слитком расплывчатой, и он добавил: — Я уже несколько дней в вашем районе. А о вашем событии мне сказали в редакции районной газеты всего час тому назад.

— Откуда же они узнали?

Корреспондент пожал плечами.

— Как же районной газете не знать, что делается в ее районе!

Конечно, он прав. И тут же у меня появилась мысль воспользоваться присутствием корреспондента, чтобы воздать должное Николаю Николаевичу. Мне хотелось, чтобы как можно больше людей знали о помощи, которую он нам оказал.

— Видите ли, — продолжал корреспондент, — насколько я знаю, вы молодой инженер, это ваша первая самостоятельная работа. А мы как раз хотим дать в газету подборку, то есть несколько статей на тему «Молодые советские специалисты прибыли на далекий Север…»

— Видите ли, — невольно подражая корреспонденту в его манере говорить, сказал я, — в том, что у нас произошло, я, к сожалению, играл второстепенную роль. Нам помог Николай Николаевич Крамов, начальник западного участка. Я хочу рассказать вам о нем. Вы могли бы дать статью об обмене опытом или о том, как старые специалисты помогают молодым? По-моему, это очень важная тема.

Корреспондент оживился. Видимо, он привык «вытягивать» материал, а тут открылась приятная неожиданность — ему подсказывают тему.

— Пожалуй, это неплохо, — не то согласился, не то спросил он. — Это может лечь на полосу. Да и теме подборки не противоречит. Вы говорите, его фамилия Крамов?..

Мы расстались с корреспондентом в два часа ночи. Он уехал, увозя с собой до половины исписанный блокнот. Когда машина, громыхая брезентом, скрылась за поворотом, я стоял и думал: все ли я рассказал о Крамове? Понял ли корреспондент, что за человек Николай Николаевич? Сумеет ли он нарисовать его облик таким, каким вижу его я?

Статья о Крамове появилась в областной газете через несколько дней. Это была большая статья, на три колонки, с портретом Николая Николаевича в центре.

Я быстро прочитал статью и побежал к Светлане.

Пока она читала, я, стоя за ее спиной, еще раз пробежал статью. Мне было очень приятно, что о Николае Николаевиче написано так много хороших слов, что все узнают теперь о нем и о тон помощи, которую он оказал нам.

К моему удивлению, Светлана чуть пожала плечами и молча вернула мне газету. Я сказал:

— Здорово написано!

Светлана как-то странно посмотрела на меня.

— Чему тут особенно радоваться? Здесь написано, что мы сели в калошу, и если бы не этот Крамов…

— Светлана, — прервал я ее, — как ты можешь так говорить? Ведь он же в самом деле помог нам? Разве ты забыла?

На этот раз Светлана поглядела на меня чуть снисходительно.

— Ну, помог. А почему мы должны этому радоваться?

Мне показалось, что я понял ее настроение. Я рассмеялся.

— В тебе говорит обыкновенное честолюбие, Света. Просто ты досадуешь, что мы не сумели справиться сами.

— А тебе приятно, что нашлась нянька? — неожиданно раздраженно ответила Светлана и пошла к забою.

Я с недоумением смотрел ей вслед. Сейчас она была какая-то натянутая, как-то очень резко, что ли, очерченная, и так откинула плечи, что образовалась впадина между лопатками. Впрочем, Светлана шла навстречу сильному ветру…

Николай Николаевич Крамов появился на нашем участке в следующее же воскресенье.

— Собирайтесь, товарищи! — крикнул он, издали завидев меня.

Я шел к домику Светланы. Сегодня мы решили с ной отправиться в горы. Вероятно, она тоже услышала голос Крамова и шум его машины, потому что сразу показалась на пороге.

Кажется, в первый раз после приезда Светланы на участок я видел ее не в комбинезоне, а в красной юбке и белой блузке. И волосы ее не были собраны под косынкой, как в те годы, когда мы учились в институте. На этот раз она высоко перехватила их лентой, чтобы защитить от ветра.