Годори

Но, кроме безлюдных пустошей, колючей стерней затянутых,я не нашел ничего… Исчезла страна, населеннаяблагочестивым народом, добрым, щедрым и доблестным,заботливо огражденная высокими, прочными стенами,с грозными цитаделями на каменных кручах гор,верным друзьям в утешенье, на страх вероломным врагам…

Знаю, сударыня, — всякое в этом мире случается:лавинами и обвалами тысячи сел сметеныи города во множестве гневом вулканов разрушеныи заживо похоронены под пеплом, Господь упаси!Да и стран немало раздавлено колесом беспощадного времении с равнодушьем пугающим стерто с лица земли…И все-таки я не верю, что Грузии тоже не стало,

что она разделила их участь и… ее больше нет…Все мои предположения развеяны и опровергнуты,истерлось перо гусиное и высохло море чернил…Кажется, не найти мне того, что искал так долго…Но я не бросаю оружия и впредь, пожалуй, не брошу,ибо, вернувшись на родину, вдруг не найду на месте

не только вечного Рима, но даже… Нет! Трудно вымолвить…Уж лучше пусть все по-старому — в лечебнице скорбных душоюдоедать котлеты, оставленные несчастными сумасшедшими,и продолжать искать…В сущности, ведь потеря предмета долгого поискавовсе не означает, что этот предмет исчез.Навсегда мы лишь то теряем, с потерей чего примирились.

Но если без обретения жизнь не имеет смысла,тогда оно возвращается, точнее — рождается заново,и однажды,как земля из водиль как из молока головка сыра,восходит в ослепительном сиянье…

Тут в каштановых деревьях опять затрещала сорока, и Лизико раскрыла глаза.

2002 г.