Годы немилости Божьей

Кухарка лет пятидесяти и молодая уборщица, лет двадцати пяти, приходили по утрам каждого дня и уходили до его приезда. Человеком он был нервным и раздражительным, даже вспыльчивым. Хотя, за пределами дома его знали, как интеллигентного и сдержанного человека. Бывало, кастрюли с блюдами и чашки с кофе летали через окно, прямо на улицу, если его, что-то не устраивало. Вряд ли такого человека, что-то могло изменить. Он холодно общался со старшим сыном, так как практически не уделял времени его воспитанию.

Он был довольно крупного телосложения, высокий и упитанный. Удлиненные темно-каштановые, легкие волосы, которые постоянно прикрывали глаза, сколько бы он не убирал их назад рукой, они назло, снова рассыпались по лицу. Темно-карие глаза, продолговатой формы. Короткие, но густые, прямые ресницы вдоль века, а по уголкам слегка удлиненные. Верхние веки прямые, слегка прикрывающие радужку глаза, немного меньше половины. От этого постоянное впечатление тучности и печали. Нос средней длины, с горбинкой. Губы средней толщины, но пухлые, верхняя губа немного толще нижней. Уголки губ опущены к низу. Массивный подбородок, высокие округлые скулы и широкий лоб. Строгие темные брови. Все черты лица в основном были мягкие, строгость и некая агрессия в основном исходили из этих небольших, мрачных глаз, в которых лишь изредка был заметен блеск. Голос довольно низкого, но выразительного тембра.

В основном дома он находился один. По вечерам сидел в гостиной и смотрел на улицу, сквозь панорамные окна, которые располагались с обеих сторон. Оттуда выходил вид на его зимний сад. Он гасил свет даже в саду, из темноты наблюдал за снегопадом и прикуривал сигарету, хотя в течение дня не курил вообще.

Кухарка работала у него около семи лет, а вот с уборщицами у него не задалось. Их отправляли агенства по трудоустройству, это были молоденькие девушки, которые сразу находили в нем привлекательного, богатого дурачка, которого могла зацепить красота, молодость и доступность. В основном они не задерживались и недели. Последняя оказалась немного умнее и приняла образ недотроги, вряд ли он верил, но интересовало его это мало. Главное она не доставляла хлопот, не шумела и не привлекала внимание.

По выходным к нему частенько приезжали старые друзья. Они собирались в бильярдной, находившейся на цокольном этаже, играли и выпивали. В будние дни он садился в свой черный ягуар, десятилетней давности и ездил проверять работу отелей, лично. Хотя команда у него была неплохая. Даже после гибели семьи, дела сетей не ухудшились, а наоборот, пошли на взлет.

В одежде предпочитал свободный стиль, однотонные тонкие свитера, иногда крупной вязки, кожаные плащи, пальто средней длины на деловых встречах. Дома носил кардиганы с капюшоном. У него была приличная коллекция дорогих часов и ремней из натуральной кожи.

Вдовец. Так его называли люди, с которыми он только сотрудничал, которые его знали. В городе о нем ходила не очень хорошая слава.

После гибели семьи он переехал в дом, котором родился и вырос сам. Родители его скончались тоже сравнительно недавно, отец от продолжительной болезни, а мать после гибели семьи сына. Она его умоляла до последнего начать общение с единственным сыном, но он отказался. Не указывая причины.

К слову, это была не его родная мать. А мачеха, она растила его и любила всем сердцем. Мать его сразу после его рождения потребовала развода, но отец не отдал сына и она ушла одна, отказавшись от ребенка. Нельзя сказать, что он рос в недостатке, любви и теплоты он получил всего сполна. Причины его скверного характера мало кто мог понять и объяснить. Все говорили он похож на отца. Видимо, по этой причине мать не выдержала. Но мачеха души не чаяла, в обоих.

В десятом часу следующего утра, он снова направился к своему профессору. Остановил машину на красный, там, на перекрестке стояли молодые студентки и наблюдали за ним, он недовольно отводил глаза, каждый раз и шептал под нос себе, что-то непонятное.

Наконец, он вошел в кабинет, профессор его уже ожидал там с серьезным лицом. Поправляя очки на носу, снова спросил:

– И сегодня повторилось?

– Практически, но я сегодня, внезапно, проснулся. Я снова шел к холму, он был настолько крут, что у меня закружилась голова, я оступился, думал, что упаду в пропасть и очнулся в холодном поту в четыре утра. Пещера на холме стала еще дальше и выше.

– Зачем Вы хотите подняться туда, там есть кто-то или что-то?

– Не видно конкретно, кого-то, есть впечатление, что туда приходят и уходят люди, но почему мне не удается, как это объясните Вы. Словно люди, туда приходят как в храм. Но я не могу, ноги несут меня назад, почему? Я хочу там стоять и тоже наблюдать за всем.

– За вами наблюдает, кто-то по-вашему?

– Не уверен. Я даже не знаю, чего буду хотеть после того, как поднимусь..