Годы в броне

Бригада на больших скоростях мчалась вперед. Первая заминка произошла у железнодорожной ветки Попельня - Сквира: на переезде заглохла двигавшаяся впереди автомашина. Все остановилось. Пытаясь обогнать застрявшую машину, перевернулся бронетранспортер. Образовалась пробка.

Автоматчики и офицеры штаба на руках оттащили машину в сторону. Путь был расчищен, и все снова устремились вперед.

- Не туда едем: надо взять влево, только влево, - стали убеждать меня девушки-партизанки.

Послушав их, мы взяли влево. Едва успели развернуться, как позади колонны раздалась усиленная стрельба. Это открыли огонь по хвосту колонны пришедшие в себя гитлеровцы. Несколько наших машин загорелось, но Паволочь осталась далеко позади. Десятки километров были пройдены почти без сопротивления противника. С выключенными фарами мы мчались вперед, к линии фронта.

Миновали крупное село Парисы.

Пять километров осталось до Почуйков. Мы проскочили это расстояние буквально за несколько минут. Перед деревней сделали небольшое перестроение. В голову колонны для создания ударного кулака поставили последние девять танков, включая и танк командира бригады, который следовал непосредственно за разведкой.

Беззаботно вели себя гитлеровцы в прифронтовой деревне Почуйки. Немецкие солдаты и офицеры аккуратно построили свою колонну, насчитывавшую свыше полусотни машин, подготовили к минированию мост через реку, а сами разбрелись по хатам на отдых.

Ворвавшись в село, бригада наткнулась на большое скопление машин. Самостоятельно, без команд, десантники, артиллеристы, мотострелки открыли огонь по моторам и колесам. Начали рваться бензобаки. По всей колонне появились очаги пожаров. Огонь перекинулся и на дома, откуда стали выскакивать полураздетые гитлеровцы. Ведя на ходу огонь, мы торопились к мосту. Казалось, вот-вот и он будет в наших руках и победа уже близка. Но немецкие минеры и стрелки, оборонявшие мост, опомнились вовремя. Раздался страшной силы взрыв. Первый танк, выскочивший на мост, рухнул в реку. Путь через Каменку был для нас окончательно отрезан.

Теперь, не теряя времени, надо было выскочить из горящего пекла деревни Почуйки и искать проходы через реку где-то на востоке.

Среди обломков взорванного моста мы нашли смертельно раненного подполковника Москальчука и успели попрощаться с ним. Затем я подал команду всем выходить из деревни и следовать за мной. Я стоял на крыло танка, одной рукой уцепившись за танковую пушку. Рядом со мной находились бригадный инженер Писаренко, разведчик Савельев, офицеры штаба. Танкисты начали разворачиваться по узким улочкам, охваченным пожаром. Увидев, что мы шарахаемся из стороны в сторону, гитлеровцы стали действовать более решительно. С огородов и из сараев застрочили автоматы.

Командирский танк чуть задержался на повороте. В тот же миг будто из-под земли вынырнули два немецких солдата и дали в упор очередь из автоматов. Перед глазами у меня поплыли сверкающие пятна. Словно каленым железом, обожгло шею...

Очнулся через несколько минут. Рядом со мной лежал убитый бригадный инженер Писаренко. А вокруг раздавались голоса:

- Спасайте комбрига...

Каким-то чудом я остался жив. Вражеская пуля слегка задела шею, обожгла кожу, но ранение оказалось легким.

Бригадный врач насильно влил мне в рот ампулу спирта. Охвативший меня испуг сразу прошел. Я снова стоял на танке, держась за кольца башни.

Колонна направлялась в Ставище, где, по нашим соображениям, тоже должен был находиться мост.

Приближалось утро. До полного рассвета нам было необходимо во что бы то ни стало прорваться к своим. Днем на открытом месте для нас создалась бы тяжелая обстановка. Силы были слишком не равны.

Разведывательный танк на бешеной скорости ворвался в Ставище, но и здесь нам тоже не повезло: на наших глазах горбатый мост взлетел в воздух.

Противник всполошился по всему участку фронта. Элемент внезапности был нами потерян.

А между тем неумолимо надвигался рассвет.

Замолкли моторы, погасли фары, машины прижались одна к другой. К моему танку, стоявшему у обочины дороги, подходили командиры танковых подразделений, в батальонах которых осталось по два-три танка с пустыми баками, артиллеристы, зенитчики, минометчики, в батареях которых насчитывалось по одному орудию с пятью-шестью снарядами. Молча стояли у танка офицеры штаба бригады. Здесь же оказались наши партизанки-проводники, медики и все те, кто входил в состав 55-й бригады или примкнул к ней за последние десять дней.

Я ошибся, думая, что сейчас посыплются вопросы: "Что делать дальше?", или прозвучит высокий голос комбата капитана П. Е. Федорова: "Я жду приказа", или разорвет тишину медвежий бас Андрея Серажимова: "Куда идти в разведку?"

Теперь, когда мосты были взорваны, когда у нас почти не осталось снарядов, а бензиновые баки оказались пустыми, имевшаяся в бригаде техника уже не могла повлиять на исход боя. Более того, она стала обузой. Напрашивалось одно-единственное решение - вывести из строя материальную часть, к утру выйти топкими болотами на северный берег реки и соединиться со своими войсками.