Годы в броне

Минуло десять лет. По тому самому тракту, который привел меня зимой 1931 года в деревню Ахматово, Молоковского района, Калининской области, я ехал теперь на фронт. Маленький зеленый автобус, словно живое существо, фыркал, расплескивал лужи, ускорял ход, торопясь к цели.

На следующий день мы оказались в ржевских лесах.

Встреча с Полем Арманом

Недалеко от Ржева, в сосновом бору, на высоком берегу Волги, располагался дом отдыха, окруженный высокими смолистыми соснами. Волга тут узкая и течет медленно. Деревья отражаются в воде, и кажется, река течет вдоль черного ветвистого забора. Война еще не задела своими когтями этот живописный уголок.

На левом берегу беззаботно играли ребятишки, то и дело нырявшие в воду. Мы последовали их примеру. Вот уже два часа не является наш командир полка Василий Андреевич Григорьев. За это время мы успели всласть накупаться. Вода вернула нам силы. От ночной усталости не было и следа. Начальник штаба Федоров ехидно издевается надо мной и Коткиным:

— Ну, комбаты, здорово вас приняли: танков не дают, никуда не вызывают, даже барабанным боем не встретили.

— Судя по всему, нас не ждали здесь, — медленно процедил сквозь зубы капитан Коткин.

Мы одеваемся, покидаем берег реки и довольно уныло направляемся к трехэтажному зданию, в котором расположился штаб формирующихся частей. Еще издали замечаем бегущего нам навстречу Григорьева.

— Ну, хлопцы, хватит бездельничать, живо за работу! Нам предстоит сегодня сформировать отдельный танковый батальон и ночью отправить его на фронт.

Бодрое, приподнятое настроение Григорьева немедленно передалось и нам.

— А как с нашим полком?

Григорьев махнул рукой:

— Полка не будет. Приказано формировать отдельные танковые батальоны.

Танки разных систем и марок в беспорядке стояли на опушке леса. По просекам тянулись автомашины с боеприпасами, походные кухни и пушки. Группа девушек толкала ветхую санитарную машину. Никогда не слышал этот лес такого шума, гама, трескотни, завывания сотен моторов. Все суетились, все спешили.

— Сам черт не разберется, кто формирует и что вообще происходит! недовольным тоном проговорил вечно унылый и флегматичный Коткин.

— Разберемся. Все будет на месте. А пока, ребята, айда со мной в штаб! — перебил Григорьев.

Мы едва поспевали за ним.

Командир дивизии полковник Петр Георгиевич Чернов встретил нас не совсем приветливо. На его небритом, осунувшемся лице лежала печать усталости. Он провел уже несколько суток без сна. Как выяснилось, полковник прибыл со своим штабом из Брянска. Сегодня в этот лес начали стекаться танки, орудия, машины, стали подвозить продукты, боеприпасы, медикаменты. Сюда прибывают командиры из разных городов, экипажи, расчеты, врачи, хозяйственники, финансисты.

Надо было все это принять, распределить по частям, сформировать и сегодня же ночью отправить несколько батальонов на фронт.

— Кого вы дадите комбатом? — обратился командир дивизии к Григорьеву.

— Полагаю, можно послать старшего лейтенанта Драгунского, он уже имеет некоторый боевой опыт.

— Ну что ж, вам виднее, пусть формируется и ночью — шагом марш на фронт…

Целый день прошел в хлопотах. К опушке леса стянули танки. Среди них были Т-34, один КВ, но большинство составляли Т-26 и БТ-5 — машины уже давно устаревшие и, как мы шутили, «с фанерной броней».

Заместитель по технической части воентехник 1 ранга Дмитриев осматривал и принимал машины, помощник по хозяйственной части — помпохоз — получал продукты и аттестаты, артснабженцы беспокоились о машинах с боеприпасами. Подвозились плащ-палатки, противогазы, кухни. Батальонный врач — молодая девушка — и пожилой фельдшер начиняли санитарную машину лекарствами от всех существующих и несуществующих болезней.

Старший лейтенант Коханюк, назначенный ко мне начальником штаба батальона, составлял списки рот и взводов, заводил какие-то папки. Среди этого шума, сутолоки, сумятицы ко мне подошел человек, которому было далеко за тридцать.

— Комиссар вверенного вам батальона Ткачев Андрей Петрович, представился он, протягивая руку. — Сейчас же займусь созданием партийной и комсомольской организации, заодно побеспокоюсь о газетах.

Формирование батальона затянулось до позднего вечера. Командир дивизии нервничал и подгонял нас. Полковника Чернова в свою очередь торопило вышестоящее начальство.

Наконец колонна танков и машин выстроилась на опушке леса.

— Родина в смертельной опасности. Вы первые из нашей дивизии вступаете в бой, — напутствовал нас полковник Чернов. — Желаю вашему комсомольскому батальону больших успехов!

Громкое «ура!» прокатилось по лесу.

По-отцовски ласково попрощался со мной В. А. Григорьев. Василия Андреевича я знал больше трех лет. На востоке он командовал батальоном, мы вместе воевали на Хасане. Грудь его украшали два ордена Красного Знамени, что в то время встречалось не часто. Будучи в академии старостой группы, он не давал нам спуску. За малейшую провинность крепко взыскивал, но был справедлив, причем все эти качества сочетались в нем с большой человеческой добротой.