Гогенцоллерны. Характеристика личностей и обзор политической деятельности

Исход войны известен. Скоро к России и Пруссии примкнула Австрия; Наполеон был разбит под Лейпцигом; в декабре 1813 г. он вынужден был перейти через Рейн и уже в апреле 1814 г. подписал отречение от престола. Нуждаясь в народном сочувствии для борьбы с Наполеоном, король не скупился на обещания и уже в самом начале войны (в манифесте от 17 марта 1813 г.) он обещал свободу и права всем сословиям и «право голоса во внутренних делах государства». В это время все почувствовали силу народного движения и не могли не проникнуться невольным уважением к народу. В Берлин посыпались адреса, в которых составители высказывались за необходимость введения конституции, на том же настаивала и почти вся печать. Голоса в пользу конституции раздавались и в правительственных верхах: Гарденберг, несмотря на неудачный опыт двух созванных им парламентов, довольно решительно поддерживал конституционную партию: генерал Гнейзенау писал в это время, что только хорошая конституция может привязать к Пруссии вновь приобретенные земли. Король, казалось, готов был уступить: в обращениях к населению отдельных провинций он несколько раз давал обещания, правда, не особенно определенные, созвать народных представителей; наконец, в указе от 22 мая

1815 г. он высказался уже более определенно о своем намерении дать Пруссии народное представительство с законодательными правами. Но исполнить это обещание король не спешил; оно дано было под давлением обстоятельств, под влиянием сознания, что своим спасением Пруссия и династия были обязаны только народному движению. Но после 1815 г. волна народного воодушевления стала быстро спадать. Прусские горожане и прусское крестьянство были способны только на минутный подъем, но для длительного отстаивания своих прав у них не хватало ни сил, ни выдержки; дворянство, удовлетворенное условиями, в которых протекало освобождение крестьян, снова выступило в своей прежней роли верной опоры трона. При таких условиях король нашел возможным отречься от обещания дать Пруссии общенациональное представительство. Единственной уступкой, которую он согласился сделать либеральной партии, было введение государственного совета (1817 г.), в котором должны были обсуждаться различного рода законодательные предложения до окончательного одобрения их королем. Государственный совет должен был ограничить влияние на управление и законодательство негласных советников короля, но его бюрократический состав и бюрократические привычки мешали ему взять на себя инициативу хоть сколько-нибудь серьезных реформ. В Пруссии наступила пора реакции. Министр внутренних дел Шукман, святоша, проникнутый идеями христианского государства, стал удалять со службы всех чиновников нехристианских вероисповеданий; министр полиции князь Виттгенштейн возобновил вскрытие частной переписки; в 1817 г. прусские реакционеры, вдохновляемые герцогом Мекленбургским, сделали даже попытку добиться отмены всеобщей воинской повинности, в которой они видели опаснейшее порождение революционного духа; скоро они пошли еще дальше и стали добиваться отмены недавно введенного деления министерств по роду дел и замены его делением по провинциям. Конечно, эти попытки были заранее обречены на неудачу, но, как показатель настроения самых влиятельных кругов прусского общества, они очень характерны. Чтобы придать благовидный характер своему отречению от конституционных обещаний, Фридрих Вильгельм III в 1823 г., как будто во исполнение этого обещания, согласился на введение

провинциального

представительства с совещательным правом голоса. В восьми прусских провинциях были введены областные штаты, но они получили крайне ограниченные права и могли совещаться только по вопросам местных дел; их мнения представлялись королю лишь в том случае, если все восемь штатов были согласны между собой; при этом представители дворянства имели в них решительный перевес над горожанами и крестьянами (представителей от дворян было 278, от городов — 182 и от крестьян — 124). Если они сыграли какую-нибудь роль в общественной жизни Пруссии, то только в укреплении в ней положения дворянства.