Гогенцоллерны. Характеристика личностей и обзор политической деятельности

Кроме консерваторов-аграриев вторым союзником Бюлова (в первую половину его канцлерства) был центр. Таким образом, в начале правления Бюлова создавалось то же самое парламентское положение, какое было и при Гогенлоэ: правительство опиралось (или хотело опираться) на клерикально-консервативный блок, причем и теперь, как и прежде, между обеими составными частями этого блока далеко не всегда существовало согласие. Когда центр в октябре 1900 г. внес в рейхстаг проект о веротерпимости (Toleranzantrag), разрешавший религиозным обществам полную свободу пропаганды и культа и открывавший католическим организациям новые возможности для влияния на светское общество, то против этого законопроекта подали свои голоса не только свободомыслящие и национал-либералы, но и консерваторы, и проект был отвергнут. Так как в течение 1900 г. это была уже вторая крупная неудача клерикалов (первая — поправка к Lex Heinze), то центр был раздражен, и возникала опасность, что он окончательно отвернется и от консерваторов, и от правительства. Тогда Бюлов решил доставить ему удовольствие в виде отмены закона об иезуитах, по которому ордену иезуитов запрещался доступ на германскую территорию. В этом случае положение Бюлова было довольно трудным, так как ему приходилось побеждать противодействие самого императора и других протестантских государей, продолжавших смотреть на деятельность иезуитов, как на большую опасность для государства. Что касается рейхстага, то он не разделял опасений Вильгельма и не был склонен особенно преувеличивать иезуитскую опасность. Еще при Каприви (в 1893 г.) в рейхстаге прошел закон об отмене стеснений для иезуитов, но ввиду противодействия этому закону со стороны императора и некоторых других германских государей союзный совет отверг его. Теперь Бюлов употребил все усилия, чтобы побороть сопротивление императора, и это ему удалось. Вильгельм сдался, однако, не окончательно: он согласился только на то, чтобы иезуиты не изгонялись из прежних мест их поселения; но статья, запрещавшая новые иезуитские поселения, должна была остаться, по его мнению, в полной силе. Такого рода предложение и было внесено Бюловым в союзный совет от имени Пруссии, и после целого ряда проволочек весной 1904 г. оно и было принято. Этой сравнительно незначительной клерикальной уступки оказалось достаточно, чтобы расположить в пользу правительства депутатов центра. Гораздо более требовательными оказались консерваторы. Они требовали для себя очень существенных привилегий и прежде всего таких, которые бы влили в их карманы новые денежные доходы. Удобный случай для этого представлял пересмотр заключенных при Каприви либеральных торговых договоров. В свое время землевладельцы изливали потоки бурного негодования на либерального канцлера, не позаботившегося при определении тарифов на ввозной хлеб оградить их от иноземной конкуренции. Теперь, когда срок торговых договоров подходил к концу (этот конец наступал для различных стран между 1903 г. и 1906 г.), юнкера решили вознаградить себя за прошлое. «Союз сельских хозяев» повел усиленную агитацию за повышение таможенных ставок и на первых порах потребовал таких повышений на тариф, что даже Бюлов, заявивший уже в рейхстаге, что он «одушевлен желанием» улучшить «тяжелые условия, в которых оказалось сельское хозяйство», нашел нужным умерить их аппетит. Однако и то, что предложил Бюлов в пользу аграриев, могло удовлетворить самые взыскательные требования: пошлины на важнейшие сорта хлеба поднимались почти вдвое, на мясо — вдвое, на живых быков — почти втрое. В обществе новый тариф получил название ростовщического; а рабочие, на которых дорогие цены на хлеб должны были особенно тяжело отозваться, увидели в нем прямой вызов себе. В демократической печати встречались такие фразы: «Этот таможенный тариф есть тревожный призыв к немецкому народу, на который огромное большинство его может дать только один ответ: на баррикады!».