Гоголь

При первой публикации была датирована 1831 г. По этому поводу Гоголь писал 28 сентября 1833 г. М.П. Погодину: «Где-то Смирдин выкопал одну повесть мою и то в чужих руках, писанную за царя Гороха. Я даже не глядел на нее, впрочем, она не годится для альманаха на 1834-й год (имелась в виду третья книга альманаха М. А. Максимовича „Денница“. — Б. С.), я отдал ее ему». Издателю же альманаха «Денница» М. А. Максимовичу Гоголь 9 ноября 1833 г.: «Смирдин из других уже рук достал одну мою старинную повесть, о которой я совсем было позабыл и которую я стыжусь назвать своею; впрочем она так велика и неуклюжа, что никак не годится в ваш альманах». В 1835 г. повесть вошла в сборник «Миргород». В одном сохранившемся уникальном экземпляре этого сборника, в отличие от остальной части тиража, имеется гоголевское предисловие к П. о т., к. п. И.И. с И.Н.: «Долгом почитаю предуведомить, что происшествие, описанное в этой повести, относится к очень давнему времени. Притом она совершенная выдумка. Теперь Миргород совсем не то. Строения другие; лужа среди города давно уже высохла, и все сановники: судья, подсудок и городничий — люди почтенные и благонамеренные». Предисловие было написано для того, чтобы заполнить образовавшийся в наборе пробел, но затем его пришлось снять, поскольку потребовалось использовать эту страницу для внесения примечания о «погрешности», обнаружившейся в «Вие» и написания нового заключения к этой повести.

Гоголь, обращаясь в ноябре 1850 г. к А. М. Трахимовскому с рекомендацией о выдвижении в депутаты по Миргородскому уезду своего родственника Д. А. Трощинского, отмечал: «Придает еще шпоры моей просьбе и неприятный отзыв о Миргородском уезде, который случилось мне услышать дорогою от дворянства других уездов, будто бы они глуше и невежественней всех прочих в Полтавской губернии. Что уездный наш город Миргород плох, мы это знаем сами и над ним смеемся. Но пустынность уездного города и непроцветание его скорее показывает то, что дворяне сидят по местам и заняты делом, а не баклушничают по городам. Дворяне других уездов уже и позабыли, что лучшие губернские предводители, и притом более других пребывавшие в этом звании, были все из Миргородского уезда». Гоголь отнюдь не считал жителей родного уезда хуже обитателей других уездов Российской империи, напротив, находил у них ряд достоинств. И если жизнь в Миргороде, где живут герои П. о т., к. п. И. И. с И. Н., столь безотрадна и пошла, то здесь повинны какие-то вселенские пороки человеческого бытия.

Ссора главных героев повести происходит от скуки, от пошлости провинциальной жизни. В бесконечной тяжбе с соседом каждый из них обретает смысл жизни. Отсюда и финальная авторская реплика: «Скучно на этом свете, господа!» В П. о т., к. п. И. И. с И. Н., как и в «Старосветских помещиках», присутствует ясный намек на то, что барин, не имея законного потомства, живет со своей дворовой девкой: «…Уже тогда прошло более десяти лет, как он овдовел. Детей у него не было. У Гапки есть дети и бегают часто по двору. Иван Иванович всегда дает каждому из них по бублику, или по кусочку дыни, или грушу. Гапка у него носит ключи от комор и погребов; от большого же сундука, что стоит в его спальне, и от средней коморы ключ Иван Иванович держит у себя и не любит никого туда пускать. Гапка, девка здоровая, ходит в запаске, с свежими икрами и щеками». Гапка здесь — настоящий «сосуд греховный». Это подчеркивается тем, что Иван Иванович, ублажая свою любовницу нарядами, отказывает в милостыне старухе-калеке, да еще в церкви. Различия между Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем комически подчеркиваются путем сопоставления незначительных и не сопоставимых черт: «Иван Иванович несколько боязливого характера. У Ивана Никифоровича, напротив того, шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно бы поместить весь двор с амбарами и строением. У Ивана Ивановича большие выразительные глаза табачного цвета и рот несколько похож на букву ижицу; у Ивана Никифоровича глаза маленькие, желтоватые, совершенно пропадающие между густых бровей и пухлых щек, и нос в виде спелой сливы». Тем самым подчеркивается ничтожность обоих персонажей.