Гоголь: Творческий путь

Но изображение «пошлого» и «ничтожного», суровой правды жизни представителей крепостнического общества не исключало высокого и прекрасного, трагического и величественного, заключенного в народе. Именно это контрастное сочетание «низкого» и «высокого», проникновение в самую сущность жизни общества определяет реализм Гоголя. Изображение типического в обыкновенном достигается Гоголем путем максимального усиления основной черты данного образа. Забитость Акакия Акакиевича, самодовольство майора Ковалева, романтическая мечтательность художника Пискарева подчеркнуты, заострены рядом подробностей. Типическое еще сильнее ощутимо в необычности ситуаций: похищение шинели Акакия Акакиевича, «секуция» поручика Пирогова, исчезновение носа у майора Ковалева, Чертокуцкий, спрятавшийся в одном халате в коляске, Поприщин, вообразивший себя испанским королем, — все это необычные, острые ситуации и положения, в которых особенно наглядно проявляются типические черты действительности. Но образы, созданные писателем, не становятся от этого односторонними, схематическими, условно-гротескными. В них передано жизненное, конкретное своеобразие, показаны характеры, их социальная типичность, окружающая среда. Детальное изображение среды, точная рисовка профессиональных, сословных, физических признаков каждого персонажа, скрупулезное описание городского пейзажа, обстановки, одежды — все это характерно и для петербургских повестей Гоголя.

Извлекая из «обыкновенного» социально существенное, типическое начало, писатель обращается к самым повседневным жизненным явлениям, решительно восставая против попыток приукрасить действительность. Он постоянно присматривается к жизни острым взглядом художника, схватывает в самых неприметных ее проявлениях то характерное, типическое, что и давало ему материал для его образов. П. Анненков приводит слова Гоголя о его отношении к «поэзии», извлеченной из «прозы жизни»: «Он (то есть Гоголь. — Н. С.) говорил, что для успеха повести и вообще рассказа достаточно, если автор опишет знакомую ему комнату и знакомую улицу. «У кого есть способность передать живописно свою квартиру, тот может быть и весьма замечательным автором впоследствии», — говорил он». Подчеркивая реалистический принцип творчества Гоголя, его обращение к явлениям самой обыденной повседневности, П. Анненков указывает, что «… Гоголь ненавидел идеальничанье

в искусстве… Он никак не мог приучить себя ни к трескучим драмам Кукольника,…ни к сентиментальным романам Полевого… Поэзия, которая почерпается в созерцании живых, существующих, действительных предметов, так глубоко понималась и чувствовалась им, что он, постоянно упорно удаляясь от умников, имеющих готовые определения на всякий предмет, постоянно и упорно смеялся над ними и, наоборот, мог проводить целые часы с любым конным заводчиком, с фабрикантом, с мастеровым, излагающим глубочайшие тонкости

игры в бабки, со всяким специальным человеком, который далее своей специальности и ничего не знает».[216]

Социальная типология вырастает у Гоголя на основе отражения острых социальных противоречий. Образы, созданные писателем в петербургских повестях, выражают те конфликты действительности, которые возникали в условиях нарастания противоречия между господствующими классами и демократическими «низами». Фигуры «значительных лиц», поручики пироговы, майоры ковалевы и прочие представители господствующих классов даны в их социальной типичности подчеркнуто сатирическими, заостренно-гиперболическими чертами. Тогда как образы представителей разночинно-демократической среды — художника Пискарева, незначительных чиновников, Поприщина, Башмачкина — показаны в сочувственных тонах, в их человеческом «качестве».