Голая экономика. Разоблачение унылой науки

В 1995 году я путешествовал по Южной Африке и был поражен превосходным сервисом на встречавшихся мне по пути автозаправочных станциях. Обслуживающий персонал, одетый в классную униформу, часто в галстуках-бабочках, с готовностью бежал к машине, чтобы наполнить бак, проверить масло и протереть лобовое стекло. И туалеты были безупречны – ничего общего со страшными картинами, которые я иногда наблюдал, путешествуя за рулем по США. Может, у сотрудников автозаправок в Южной Африке какой-то особый менталитет? Ничего подобного. Дело в том, что цены на бензин в этой стране фиксированные, они устанавливаются государством. Следовательно, АЗС, которые прежде были частными, пришлось выделяться среди конкурентов и привлекать клиентов с помощью галстуков-бабочек и чистых туалетов.

С каждой рыночной сделкой улучшается положение всех участвующих в ней сторон. Как уже не раз говорилось, компании, как и потребители, действуют ради соблюдения своих интересов. Эта простая идея несет в себе огромную мощь. Рассмотрим довольно эпатажный пример: главная проблема азиатской «потогонной» системы состоит в том, что предприятий, использующих рабский труд, недостаточно. Взрослые работники соглашаются работать на вредных производствах с низким уровнем оплаты труда добровольно. (Это не касается принудительного и детского труда, там совсем другой случай.) Следовательно, истина заключается в том, что либо работники соглашаются на рабские условия труда потому, что это наилучший вариант трудоустройства из всех им доступных; либо все работающие на таких предприятиях обладают низким уровнем интеллекта, если при наличии массы более привлекательных предложений о работе они предпочитают работать на «потогонном» производстве.

Большинство аргументов против глобализации косвенно базируются на второй, весьма спорной, предпосылке. Демонстранты, бившие окна в Сиэттле, пытались донести до мира идею, что для рабочих из развивающихся стран было бы лучше, если бы мы свернули международную торговлю, в результате чего закрылись бы незаконные рабские производства, на которых в огромных количествах шьют обувь и сумки для граждан из развитых стран. Но каким образом закрытие производства улучшит жизнь людей в бедных странах? Очевидно, что новых возможностей такая мера не создает. Единственный способ повышения общественного благосостояния состоит в том, чтобы уволенные с «потогонных фабрик» люди заняли новые, лучшие рабочие места, воспользовавшись шансом, которым они предположительно пренебрегли, согласившись работать на «потогонном» производстве. Вы можете назвать случай, когда закрытие завода в США было воспринято его работниками как радостная новость?

Конечно, по западным стандартам, «потогонные» предприятия отвратительны. И кто-то из вас может сказать, что Nike должна просто из чистого альтруизма платить своим иностранными рабочим более высокую заработную плату. Однако такое производство – симптом, а не причина бедности. Nike платит типичному работнику одной из своих вьетнамских фабрик около 600 долларов в год. Жалкие гроши. А между тем эта зарплата вдвое превосходит годовой доход среднестатистического вьетнамского рабочего[23]. На самом деле «потогонные» производства сыграли весьма важную роль в развитии таких стран, как Южная Корея и Тайвань, о чем мы подробнее поговорим в

главе 12.

В связи с базовой экономической предпосылкой, основанной на том, что люди последовательно действуют так, как для них выгоднее всего, у вас может возникнуть вполне логичный вопрос: а действительно ли люди поступают рационально? Оказывается, далеко не всегда. Одно из самых неоспоримых опровержений идеи безусловной рациональности нам дает на первый взгляд довольно праздное наблюдение. Несколько лет назад экономист Ричард Талер пригласил на ужин гостей и до начала трапезы предложил им орехи кешью. Он заметил, что люди весьма охотно поедали орешки, скорее всего, рискуя испортить себе аппетит перед отличным ужином. И Талер убрал миску с орехами, за что гости искренне поблагодарили хозяина[24].