Голая королева

…Алекс, я не подозревал, что вы такой романтик. Что значит «ненавидит»? Вы жили с вашей женой изо дня в день, и не знали, как она к вам относится? Помнится, только вчера вы меня уверяли, что она вас любит. И потом, причем тут «ненавидит»? … Да, написала, что хочет от вас уйти, но письмо ведь не оставила! И это, кстати, вовсе не означает, что она вас не любит, это означает только то, что она так думает. Не понимаете? А вы, скажите мне, вы свою жену — любите? Вы уверены? Вот, а она считает, что нет. Как это — откуда я знаю? А кто вам ее письмо прочитал? Вы слишком много выпили, Мурашов… Она вам написала, что вы ее не любите. Она так думает. И она ошибается, не так ли?

… Хорошо, допустим, она вас не любит. Допустим, она вас ненавидит, раз вы так настаиваете. Допустим, исходя из этого Алина решила ничего не брать — ни деньги, ни машину — чтобы не быть вам обязанной ничем… Я говорю «допустим», Александр, перестаньте паниковать! Но документы-то тут при чем, черт побери? Любит-не любит, а документы всегда нужны! Это совсем из другой оперы. Ладно, мы теряем время. Я позвоню, как только смогу.

…Нет, все, что вы можете сделать — это сидеть и ждать. Для помощи мне у меня есть помощники. Я им плачу. А вы платите мне. Вот мы и сделаем все, что нужно!

Не ожидая ответа, Кис с облегчением захлопнул крышку телефона и спрятал его в карман. Мурашов обрушил на него такой поток слов и противоречивых эмоций, что у него голова распухла. Б-р-р — Кис помотал головой, стряхивая с себя впечатления от разговора. К директору!

… Марго шикнула на Антона Голоса стали еще тише и Алина больше не смогла ничего разобрать. Только гулкий стук ее собственного сердца раздавался в ушах.

Она попыталась его унять. Она попыталась успокоиться. Он шутит, этот Антон? У него всегда были дебильные шутки…

Конечно, это шутка.

Конечно.

До нее вдруг снова долетели слова, произнесенные Марго неосторожно громко: «… пойми, мы не можем ее отпустить с испорченной картинкой! Это прямое доказательство, что ее принудили! Вот только если сделать так, как предложил Антон…»

Продолжения Аля не услышала — на сей раз шикнул Антон, и голоса снова снизились до неразборчивости. Но она уже пять минут назад слышала, что именно предложил Антон…

Только никак не могла поверить.

Она подошла к окну. Ночь обвеяла, освежила ее лицо. Ночь, которую она так любила… Ночь. Неужели последняя в ее жизни?

Нет, не может этого быть! Они на это никогда не пойдут. Филипп ее любит.

Да, но только не он решает. Решает все Марго.

А она, если и слушает кого-то, то только своего дебила Антона.

И Антон сказал, что ее придется убить.

Ею овладел страх. Поплыли в памяти истории, которыми заполнен эфир и газеты: тут убили, там пытали; там за большие деньги, а там просто так, оттого что прикурить не дали…

Да уж чего там пресса, — с горькой иронией усмехнулась Алина, — ей за примером далеко ходить не надо: она сама убийца.

Всплыло вдруг воспоминание: когда ей было одиннадцать лет, влюбился в нее мальчик, живший в соседнем с интернатом дворе. Вовка по прозвищу Сал? был хулиганом и, кажется, грозой окрестных дворов. Аля его не боялась — чувствовала, что влюблен. Они в свои одиннадцать лет вели философские разговоры, и Аля все пыталась объяснить Вовке, — как понимала сама в свои годы — что есть хорошо и что есть плохо, и что в жизни все должно быть по-доброму и справедливо… Вовка внимательно слушал, пока в отдалении топталась его свита, поджидая своего маленького пахана… Иногда спорил, иногда соглашался. Он любил слушать Алю и приходил в интернатский двор каждый день.

Девчонки вопили: ты с ума сошла, он же хулиган! Немедленно прекрати с ним отношения, ты же себя роняешь!

В конце концов, Аля их послушалась. И потом постоянно жалела об этом. Потому что Вовка на самом деле мыслил, он по-своему искал истину, и эта истина была ему нужна, жизненно необходима; а девчонкам было жизненно необходимо только сплетничать. Уже будучи взрослой Аля поняла, что подружки добивались их разрыва просто из зависти, и она, по своей вечной слабохарактерности, потеряла друга.

Впрочем, какая дружба могла быть между ними? Кем он стал? Одним из криминальных авторитетов? Он уже не мог сойти со сложившегося пути… И, как бы внимательно он не впитывал Алины слова в одиннадцать лет, они бессильны что-либо изменить в его жизни. Так что теперь, — если сам еще жив, — он тоже убивает и грабит… И, может, иногда философствует по старой привычке после баньки за водкой… Вспоминает ли он маленькую светловолосую Алю? Если и вспоминает, то смеется, должно быть…

А уж как бы посмеялся Вовка по прозвищу Сал?, если бы узнал, что его маленькая наставница в области нравственности и сама — отравительница! Не прошло и пяти лет со времен ее душеспасительных бесед с маленьким хулиганом, как она, рассуждавшая о добре и зле, сделалась преступницей. Убийцей…