Голод – хорошая приправа к пище

– Да, соскучилась, но это не так уж и важно. Для свидания стол можно и не накрывать, достаточно постели. Причина у меня другая: наши войска подошли вплотную к Москве. В бинокль видят Кремль. Спецгруппу в ближайшее время передислоцируют ближе к Москве, в Волоколамск, на постоянное место пребывания. Наш представитель в конце недели отбывает в командировку для поиска отдельного здания. Мы расширяемся, нам прибавляют обязанностей, число сотрудников увеличивается…

Начинаем привлекать к сотрудничеству гражданских лиц, лояльных к нам. Параллельно занимаемся реализацией плана по открытию фабрики пошива обуви. Пробная партия материала придёт к Новому году. Вызовем тебя, и ты приступишь к организации производства. Видишь, какие у нас грандиозные планы? За их осуществление и выпьем.

Фабрику по изготовлению модной обуви для германских женщин я уже внесла в реестр первоочередных народнохозяйственных производств, открываемых на оккупированной территории. Ты возглавишь техническое производство, я стану твоим патроном. За мной не пропадёшь, прозит!

Что такое прозит, Иван не знает, но, раз рюмка в руке фрау поднята, – это сигнал к опрокидыванию жидкости в рот, что он и сделал.

Обер-лейтенант отпустила солдата. Иван оглянулся: фрау на него не смотрит, занимается дверью, навешивая крючок после ухода солдата. Налил полную рюмку коньяка, хлобыстнул. Чуть посмелел. Взял бутерброд и, немного пожевав, быстро проглотил, – вкусно! Потянулся за куском хлеба с сыром. За этим занятием и застукала его фрау офицерша.

– Сегодня ты останешься у меня на всю ночь: хочу, чтобы у меня осталась память о любви в настоящей русской деревне.

– Мы оставим тебе память, – что умеем, то умеем! – раздухарился Иван от выпитого коньяка. Языком болтает, но в голове мысль трезвая сидит крепко: «Носит пистолет на поясе, как бы не переборщить со словами. Всадит пулю между глаз, скажет, что выстрелила случайно или защищалась».

Обошлось. Начал робко, памятуя о пистолете, но со второго захода забыл, что лежит с офицершей, завёлся: будь что будет, потом будет потом!

Вернулся домой и завалился спать. Проснулся, почувствовав, что на него кто-то смотрит.

– Ночь была бурная? – поинтересовалась Даша и тяжело вздохнула.

Иван отвернул одеяло:

– Полежи!

– Только недолго, мужики часов в шесть придут.

– Нам хватит.

Когда, тяжело дыша, оба откинулись на подушки, Даша спросила:

– Чего долго меня не замечал?

– Мужа твоего боялся!

– Выходит, Глаша врала? Хвалилась, что ты смелый мужик. Говорила: «То не было ни одного, а тут сразу двое, да оба старательные». Счастли-ва-а-а-я!

– Уже разболтала?

– Только мне как подруге, а я глуха и нема. Тебя не подведу. Ой, заболталась, побегу побрызгаю водичкой. Не дай Бог, унюхает чёрт ревнивый! Мой муж ведёт себя так, словно я – его собственность, но… он мне нравится, получается, он что-то значит для меня, рассчитываю на долгие отношения. Хотя кто мужиков знает: сегодня ласков, а завтра найдёт моложе, станет нос воротить…. Поэтому я держу его во! – показала кулачок.

– Побрызгай духами, – предложил Иван.

– Муж мне никогда духов не дарил. Почувствует иностранный запах и вмиг выставит за дверь: перемещусь на скотный двор под бок к стельной корове.

На востоке установилась тишина, – неужели Москву взяли? Пристроились мужики на скамейку рядом с Иваном, несмотря на позднее время продолжающего ковырять шилом и пришивать подошву к валенку, и гадают: взяли Москву, не взяли…

– Скорее всего, взяли, – высказал догадку Андрей, – бои-то прекратились.

Но Роман засомневался:

– Если бы взяли, перестали воевать под Ржевом. А бои продолжаются, даже за закрытыми дверями канонада слышна.

Иван поддержал Бориса:

– Москву не взяли. Если бы взяли, то спецгруппа номер семнадцать от нас перебралась бы в Волоколамск.

– Ты откуда знаешь про их отъезд? – испуганно спросил Андрей.

– Сорока на хвосте принесла.

– Ну-ну… – сказали братья одновременно и поглядели на него подозрительно. – Пойдём спать, а то договоримся до чего-нибудь, – они стали побаиваться Ивана из-за его тесной связи с немцами.

Установившаяся под Москвой тишина простояла недолго, всего неделю. С ночи понедельника канонада двинулась в обратном направлении, приближаясь к Вязьме, по пути прихватывая районы к югу и юго-западу.

С каждым днём канонада становится слышнее, – «и всё ближе, и ближе, и ближе, и всё ближе свиданье» с частями Красной армии. Потребовалось всего четырнадцать дней, чтобы войска группы войск Центрального фронта откатились на сто двадцать – сто пятьдесят километров от Москвы. Пехота отступала быстрее танков, совершая в день немыслимые переходы. Спасли Центральный фронт от полного разгрома заранее подготовленные позиции с техникой, вкопанной в мёрзлую землю, от которой, как от брони, отскакивают снаряды.

Зацепившись за оборонительный рубеж на линии Ржев – Гжатск – Верея – Юхнов, немцы упёрлись, используя манёвренный фонд армейских резервов, создавая перевес на танкоопасном и главном направлениях.