Голодное пламя

– Подожди. Это пройдет, поверь мне. – София рассматривала кухню, словно избегая смотреть Жанетт в глаза. – Тебе удалось выяснить еще что-нибудь о том, что случилось в «Грёна Лунд»?

Жанетт со вздохом открыла бутылку.

– Он говорит, что встретил девушку, которая предложила ему пива. Что было потом, он не помнит. Во всяком случае, он так говорит.

Жанетт протянула Софии бокал.

– Ты ему веришь? – спросила София, принимая бокал.

– Сама не знаю. Но ему сейчас определенно лучше, и я решила не быть занудливой мамашей. Нытьем я из него нечего не вытяну. Я благодарна, что он снова дома, и все. – Жанетт жестом пригласила Софию сесть за стол.

– Что говорит Оке? – София села, положила руки на стол.

– Ничего. – Жанетт покачала головой. – Он уверен, что это просто подростковый закидон.

– А ты что думаешь? – И София посмотрела Жанетт в глаза.

– Не знаю. Но я так понимаю, не стоит сейчас ворошить эту историю дальше. Юхану нужна стабильность.

София как будто размышляла.

– Если хочешь, я устрою ему прием в отделении детской и юношеской психиатрии.

– Да ну, что ты. Юхан раскричится. Я имела в виду, что ему нужна нормальная жизнь, например чтобы мама была дома вечером, когда он приходит из школы.

– Так вы с Юханом решили, что все это твоя вина? – спросила София.

Жанетт застыла. Моя вина, подумала она, пробуя слова на вкус. Быть виноватой перед своим ребенком оказалось горько, это был вкус заросшей грязью мойки и затоптанного пола. От этих слов пахло застарелым потом и матерью, валящейся с ног от усталости, затхлым сигаретным дымом и несвежими простынями.

Жанетт задержала взгляд на Софии и услышала свой собственный голос, произносящий:

– Что ты имеешь в виду?

София, улыбаясь, прикрыла пальцы Жанетт своей ладонью.

– Успокойся, – словно утешая, сказала она. – То, что случилось, могло оказаться реакцией на развод, и Юхан сделал виновной тебя, потому что ты самый близкий ему человек.

– В смысле – он считает, что я его предала?

– Да, – так же мягко подтвердила София. – Но это, разумеется, иррационально. Предатель – Оке. Возможно, Юхан рассматривает вас с Оке как единое целое. Его предали вы, родители. Предательство Оке стало вашим совместным родительским предательством… – Она помолчала и продолжила: – Прости, мои слова звучат как насмешка.

– Ничего страшного. Но как из этого выбраться? Как простить предательство? – Жанетт сделала большой глоток вина и отставила бокал. Она словно сдалась, не зная, что делать.

Мягкость ушла из лица Софии, голос стал строже:

– Предательства не прощают. С ним учатся жить.

Они помолчали. Жанетт заглянула глубоко в глаза Софии.

Она невольно поняла, что имела в виду София. В жизни полно предательства, и если не учиться справляться с ним, то едва ли выживешь.

Жанетт откинулась на спинку стула и протяжно выдохнула, избавляясь от копившегося весь день напряжения и тревоги за Юхана.

Глубокий вдох – и мозг снова начал работать.

Она сказала:

– Ну, пойдем наверх?

София улыбнулась в ответ.

Потом постель была жаркой и влажной, и Жанетт откинула одеяло. Рука Софии гладила ее живот – медленно, мягко.

Жанетт посмотрела на свое обнаженное тело. Когда она лежала, оно выглядело лучше, чем когда она стояла. Живот стал плоским, и рубец от кесарева сечения разгладился.

Если прищуриться, то она смотрится вполне неплохо. А если присмотреться, то видны пятна возрастной пигментации, сосудистая сетка и целлюлит.

Жанетт поискала слова, чтобы описать свое тело.

Оно выглядело бывшим в употреблении.

Тело Софии было чистым, почти как у подростка, и сейчас блестело от пота.

– Слушай, – с выжидательной интонацией сказала Жанетт, – я хотела бы, чтобы ты посмотрела одну мою знакомую девочку. Ну, я в принципе обещала ей, что ты с ней поговоришь, может, это было глупо… – Она замолчала, чтобы дождаться согласия Софии. Та кивнула в ответ. – Девочка очень дерганая, и я не уверена, что она способна сама справиться с ситуацией, в которой оказалась.

– А что с ней? – София повернулась и сунула руки под подушку. Жанетт отвлеклась на контуры ее обнаженных бедер.

– Мне известно только, что она нарвалась на Карла Лундстрёма.

– Ох ты, – заметила София. – Да, этого вполне достаточно. Завтра я проверю, есть ли у меня время, и тогда позвоню тебе.

Лицо Софии было загадочным, улыбка – почти застенчивой.

– Какая ты хорошая. – Жанетт поняла, что не удивляется согласию Софии. Когда речь шла о помощи, София не раздумывала.

– Если тебе понадобилось составлять профиль, то, насколько я понимаю, Лундстрёма больше не подозревают в убийстве?

Жанетт фыркнула:

– Ну, во-первых, он умер, но я более чем уверена, что его сделали козлом отпущения. Что ты знаешь об убийцах на сексуальной почве?