Голос

— Вы солгали, — ответил Эрленд. — Будьте здоровы. На связи, — бросил он Сигурду Оли.

Он повернулся к ним спиной и направился в ту же сторону, куда ушел директор. Сигурд Оли взял Стефанию за локоть и попытался увести ее, но женщина стояла неподвижно и следила за Эрлендом.

— Хорошо, — окликнула она Эрленда, пытаясь сбросить руку Сигурда Оли. — Это излишне, — добавила Стефания. — Мы можем сесть где-нибудь и поговорить обо всем этом по-человечески.

Эрленд остановился и развернулся.

— О чем же? — спросил он.

— О моем брате, — ответила женщина. — Мы поговорим о моем брате, ведь вы этого хотите. Но не знаю, какой вам с того прок.

Они устроились внизу в каморке Гудлауга. Стефания сама предложила пойти туда. Когда Эрленд спросил, приходила ли она сюда раньше, Стефания ответила отрицательно. Он переформулировал вопрос — встречалась ли она со своим братом в этом году? — но женщина повторила сказанное ранее: у нее не было никакой связи с Гудлаугом. Эрленд был убежден, что она говорит неправду. Какие дела привели ее в отель за пять дней до убийства швейцара? Два события были как-то связаны, и случайным совпадением здесь не пахло.

Стефания без всяких эмоций, не проронив ни слова, смотрела на афишу с Ширли Темпл в фильме «Маленькая принцесса». Открыла шкаф, где висела ливрея. В конце концов она села на единственный стул в комнате, а Эрленд остался стоять у шкафа. У Сигурда Оли была назначена встреча с несколькими одноклассниками Гудлауга в Портовом Фьорде, и он уехал, как только Эрленд со Стефанией ушли.

— Он умер здесь, — произнесла она, но в голосе ее не мелькнуло даже намека на горечь, и Эрленд, как и при первой встрече, задался вопросом, почему эта женщина не питает никаких чувств к брату.

— Заколот прямо в сердце, — уточнил Эрленд. — По-видимому, ножом с кухни.

В комнате еще оставались следы крови.

— Какое жалкое убожество! — воскликнула она, оглядываясь по сторонам. — И он столько лет прожил здесь! Что творилось в его безумной голове?!

— Я как раз надеялся, что вы поможете мне разобраться в этом.

Она взглянула на него, ничего не ответив.

— Не знаю, — продолжал Эрленд. — Он утверждал, что ему хватало и этого. Некоторые могут жить только на пятисотметровой вилле. Мне говорили, что ему было удобно проживать и работать в отеле. Помимо зарплаты у него имелись и другие подработки.

— Вы нашли орудие убийства? — спросила Стефания.

— Нет, но, похоже, добыли аналогичный предмет, — ответил Эрленд.

Он замолчал в надежде, что теперь она что-нибудь скажет. Но Стефания тоже молчала, и прошло довольно много времени, прежде чем она возобновила разговор.

— Почему вы обвинили меня во лжи?

— Не могу судить, насколько это ложь, но я знаю, что вы мне рассказали не все, что вам известно. Вы не сказали мне правду. И вообще, вы мне ничего не говорите. Я чрезвычайно удивлен вашей реакцией и реакцией вашего отца на смерть Гудлауга. Будто вас все это не касается.

Она смерила Эрленда долгим взглядом, а потом словно бы приняла решение.

— Между нами было три года разницы, — вдруг начала Стефания, — и хотя я еще была совсем маленькая, помню, как родители принесли его домой. Пожалуй, это мое первое воспоминание в жизни. И с первого же дня он стал папиным любимчиком. Отец ему всегда столько позволял, мне кажется, он с самого рождения прочил брату великое будущее. И само собой, позже, когда Гудлауг стал подрастать, у отца в голове зрели большие планы, будто по-другому и быть не могло.

— А вы? — спросил Эрленд. — Ваш отец видел в вас какой-нибудь талант?

— Он всегда был добр ко мне, — ответила она. — Но Гудлауга он боготворил.

— И погонял его, пока тот не надорвался?

— Вы упрощаете, — возразила Стефания. — Ничего никогда не бывает просто, и я полагаю, что вы, как полицейский, отдаете себе в этом отчет.

— Думаю, мои воззрения тут ни при чем, — заметил Эрленд.

— Разумеется.

— Как получилось, что Гудлауг оказался в этой каморке, одинокий и всеми забытый? Почему вы так возненавидели его? Можно понять позицию вашего отца, если из-за него он лишился здоровья. Но я никак не возьму в толк, почему у вас сложилось такое отношению к брату?

— Потерял здоровье? — переспросила она и изумленно взглянула на Эрленда.

— Когда Гудлауг столкнул его с лестницы, — пояснил Эрленд. — Я слышал эту историю.

— От кого?

— Не имеет значения. Это правда? Гудлауг покалечил вашего отца?

— Мне кажется, это вас не касается.

— Никоим образом, — согласился Эрленд. — Если только это не имеет отношения к расследованию. В противном случае, боюсь, это касается не только вас и вашего отца.

Стефания промолчала и опустила взгляд на кровавое пятно на кровати. Эрленд пытался понять, почему она изъявила желание вести с ним разговор в комнате, где был убит ее брат. Его подмывало спросить ее об этом, но он все никак не мог уловить подходящий момент. Вместо этого он сказал:

— А ведь когда-то между вами все было иначе. Вы бросились на помощь брату, когда он потерял голос на сцене Городского кинотеатра. В то время вы дружили. Тогда он был вашим братом.