Голос Деревянного моря

Изображение приблизилось: я увидел первый ядерный взрыв на поверхности планеты, за ним последовали второй, третий и четвертый. Между ними — время помчалось вперед с головокружительной скоростью — начался настоящий огненный шторм. Пламя бушевало на поверхности, дерево и смола вспыхивали мгновенно. В воздух поднимались огромные клубы дыма. Опустошение продвигалось стремительно, ничто не могло его остановить. И вскоре вся поверхность Черводрева была покрыта пеплом, по которому изредка проползали огненные змеи. Я представил себе, как трескается море, и наружу вылезают горящие черви — миллионы свечей. Я представил себе Недосягаемого, Ингмана Джубилити и Смельчака, задыхающихся в дыму или мгновенно сгоревших в огненном смерче, когда вспыхнул маяк Райской бухты. Быть может, ситуация в северном полушарии не так уж безнадежна; и сейчас обитатели Черводрева пытаются бороться с дымом. В любом случае нового урожая листьев не будет, и экология планеты безнадежно разрушена. Электромагнитный импульс наверняка уничтожит существенную часть цепей Лилл.

— Будьте вы прокляты! — прокричал я Камаре.

Он потер свои золотые кольца.

— Как мило... Население планеты может выжить.

Да-да.

— Вопрос в том, удалось ли нам причинить достаточные разрушения или нет. Если да, то мы определенно спасли

население.

Тут он был, конечно, прав. Лилл получала серьезный удар, если вообще выжила. Ей может потребоваться целое столетие, чтобы восстановить утраченные связи. Появляется свободное пространство.

Вот только можно ли в этом пространстве дышать?

Сладкий воздух планеты Блин — здесь содержание кислорода выше, чем на Черводреве. Ты глубоко дышишь и весело хихикаешь. Весна. Я не стал рассказывать Ма и Булочке о том, что видел в покоях Камары, да и они не спросили, зачем я ему понадобился. Он вполне мог обсуждать со мной какие-нибудь дела. Молчаливое согласие моей новой семьи помогало мне справиться с угрызениями совести.

Что касается моей старой семьи...

В космопорте мы взяли такси до «Караван-сарая», достаточно скромной гостиницы, хотя, по сравнению с «Домом у моря», она была просто роскошной. Носильщик, который тащил трон Ма к нашим комнатам, явно посчитал мои чаевые мизерными — ведь мы владели резным креслом; очевидно, он пришел к выводу, что имеет дело с эксцентричными скрягами. Пока Птенчик с восторгом наблюдал через стеклянное окно за резвящимися иволгами, я по гиперлинии связался со своими родителями, что заняло некоторое время. Они оказались в Первогороде и обрадовались, услышав мой голос, хотя мне показалось, что они чем-то озабочены.

Через час мы уже сидели в экипаже, запряженном двумя гигантскими птицами в роскошных попонах. Я решил кутнуть, чтобы произвести впечатление на Птенчика и Булочку. Когда мы подъезжали к дому родителей, я начал сомневаться в разумности своего поступка, поскольку мы оказались в бедном районе, где все с удивлением глазели на наш роскошный экипаж, а оборванцы бежали позади, рассчитывая получить милостыню.

Длинные террасы домов с пластмассовыми корпусами, буйно разросшаяся трава, мусор, птицы, клюющие какую-то дрянь...

Вот мы и на месте.

Двери открываются. Нас ждали. Радостные объятия. Моя мать плачет, а потом мечтательно смотрит вслед уезжающему экипажу.

В доме беспорядок. Мать и отец постарели. Конечно, они должны были постареть! Возраст сказывается, они стали неряшливыми. Тем не менее оба полны энтузиазма — в этом отношении они совсем не изменились.

Нас угощают травяным чаем, маленькими пирожными, которые кажутся мне слегка несвежими. Для себя они ставят два стакана, банку с кусковым сахаром и бутылку... да, конечно.

— В наши дни поэзия стала иллюзорной, — с пылом сообщает мне мать, словно я прилетел сюда только для того, чтобы это услышать. — Ассоциативный ряд так усилился! И мы знаем, кого за это благодарить.

Меня. Но правда ей не известна.

— «Зеленая фея»! — восклицает она и приступает к церемонии приготовления абсента.

Вскоре они с отцом чокаются.

— Вы не должны рассказывать чужим, — шепчет она. — Не все одобряют эликсир вдохновения.

Похоже, она полагает, что мне уже известно о том, что такое абсент. Резкое снижение угла зрения у его страстных приверженцев; весь мир вращается вокруг новой дозы.

— Вы отказались от путешествий и торговли? — я стараюсь, чтобы в моем голосе не прозвучало упрека.

Да и кто я такой, чтобы их упрекать?

— Мы продали птиц и решили использовать деньги... — она замолкает, а потом оживленно продолжает: — Чтобы купить этот дом. Теперь у нас есть место, где наш разум может воспарить.

Нет-нет. Похоже, дом взят в аренду у муниципалитета. Они все продали, чтобы иметь возможность оплачивать свою пагубную привычку.

Несмотря на пристрастие к абсенту, а также языковой барьер — мне все время приходилось переводить, — моя мать, отец, Ма и Булочка замечательно поладили друг с другом. Все были охвачены огнем энтузиазма. Вот только можно ли считать полыхающий дом положительным фактором? Такое количество улыбок и метафор — чистое безумие. А хорошо ли, когда пылает целый мир?