Вереница машин тронулась с места, и Бену пришлось переключить внимание на дорогу. Он надеялся, что Чандлер-Литтон передумает и что-нибудь скажет, но никаких высказываний не последовало. Он все рассматривал фотографии. Страницу за страницей. А дойдя до последнего снимка, пролистнул дальше пустые страницы, чтобы убедиться, не затесалась ли еще какая-нибудь фотография.
– Альбом закончился семидесятыми годами, – сказал Бен. – Тогда сестры, кажется, рассорились.
Чандлер-Литтон никак не реагировал. Он начал перелистывать страницы к началу, пока не нашел портрет, на котором его взгляд задержался. Вот уже минуту они стояли у подъезда виллы, когда Литтон-Чандлер наконец захлопнул альбом и отдал Бену.
– Благодарю вас! Это действительно было очень интересно – такой альбом. Скажите вашей знакомой, чтобы она его берегла. Не вставайте, пожалуйста. В конце концов, я и сам могу выйти из машины. Не такой я еще старик.
Бену почудилось в его тоне некоторое раздражение.
Чандлер-Литтон вышел и, помахивая портфелем, пружинистым шагом направился к дому. Отперев замок, он на секунду остановился и оглянулся на Бена. Бен хотел было уже выйти из машины и спросить, все ли в порядке, но тут Чандлер-Литтон скрылся за дверью.
Бен отогнал машину в гараж «ИмВака». Там он положил альбом в курьерскую сумку, которую всегда носил при себе. Затем открыл заднюю дверцу и тщательно почистил заднее сиденье роликовой щеткой.
Подъехав уже на собственной машине к дому Брэди в Изингтон-Виллидж, он, прежде чем выйти, раскрыл альбом на той странице, которую дольше всего разглядывал Чандлер-Литтон.
«Тори» – так он сказал. Виктория!
Карла двумя руками взъерошила себе волосы. Ее руки дрожали.
– Не могу понять, почему никто еще не ответил.
– Тебе же написал доктор Камп, – мягко сказала Элла и обняла ее за плечи. – Скажи, ты не замерзла? Может быть, пойти принести тебе кофту?
Карла помотала головой:
– Не обращай внимания. Мы как раз снижаем прием медикаментов, но не позднее чем через месяц я могу снова вернуться домой. И почему только никто мне не ответил?
– Но доктор Камп же… – начала Элла.
– Доктор Камп! – фыркнула Карла. – Он уже совсем выжил из ума! Почему только его еще не лишили практики! А эта сестра до сих пор не появлялась на горизонте? Не может быть, чтобы она столько недель болела!
Элла покачала головой:
– Мне сказали, что она уволилась.
– А имени ты по-прежнему так и не выяснила?
– Не могу я заставить людей, чтобы они…
– Ты такая же бесполезная, как и все остальные! – воскликнула Карла и бросилась на кровать. – Ты с ними заодно!
Она зарыдала. Этого она не хотела говорить. Да, она дошла до отчаяния, и нервы у нее никуда не годятся, но она не хотела обижать свою лучшую, единственную подругу.
– Прости! – прошептала она. – Мне так жаль! Прости меня!
Она продолжала плакать в подушку, и казалось, прошла целая вечность, прежде чем она снова ощутила ладонь подруги на своем плече.
– Я так сожалею, – прошептала Карла.
– Ты думаешь, тебе действительно стоит сейчас бросать таблетки? – спросила Элла.
В ее голосе прозвучала искренняя озабоченность.