Голос моря

Когда судно проплывало мимо зарослей мангровых деревьев, Мухиддин почувствовал, как болезненно сжалось сердце. Белые верхушки песчаных отмелей. Фаза, пострадавший от пожара. Затем остров Ндау. А вскоре показалось и черное побережье Рас Мтангаванды. Спустя совсем короткий отрезок времени Мухиддин уже спускался по сходням на Пате среди других пассажиров. Что он увидит при возвращении? Колени ослабели, когда блудный сын пересек невидимую границу, отделявшую его от прошлого и родных земель. Послышался смех, связующий элемент всех времен. Мухиддин зашагал прочь от пристани, вглядываясь в окраины города: осыпавшиеся могилы, часовни, развалины судостроительной верфи, гробницы святых как синкретичные знаки когда-то главенствовавших в этих местах богов, надежные мечети, которые делили пространство с другими религиями. Вглядываясь в лица людей, его народа. Одно показалось знакомым. Секунду спустя сердце Мухиддина замерло, и он издал невольный возглас. Игравшие поблизости дети остановились, а три самых смелых мальчика подбежали к упавшему на колени мужчине, чтобы узнать причину его поведения. А причиной стало то, что он только что осознал: длинный и запутанный путь по морям и странам привел его обратно к дому.

Это было тогда.

Сейчас же, сжимая в руке пожелтевший лист пергамента, Мухиддин испытывал уверенность всего в двух вещах: пока древняя рукопись представляла собой ценность только из-за возможного потенциала, а еще она, как и все, чего касался искатель неизведанного, искрошится и улетит пылью до того, как ему удастся расшифровать надписи.

– Аллах акбар…

Еще один день и еще одна ночь. Провозвестник лучшего будущего будил угрюмое население древнего острова.

– Аллах акбар… – Затем последовал речитатив: – Al-salaatu khayrun min al-nawm.

Тонко завывавший ветер с моря вторил молитве и осыпал песком все живое. Кудахтали куры. Эта утренняя мелодия ворвалась во сны Мухиддина о возвращении на Пате и привела к вопросу, который всплывал снова и снова, к вопросу, который он должен был задать, но никак не мог этого сделать: почему он с таким наслаждением отвечал на призывы к жизни, если отказался от веры?

– Аллах акбар…

С балкона на верхнем этаже своего дома Мухиддин наблюдал за флотилией нгарава. Каждое утро рыбаки сгибались и выпрямлялись, сгибались и выпрямлялись, погружая длинные весла из мангрового дерева в океан, направляясь в самое сердце зари, которая проливалась на воду, подобно расплавленному серебру. Мужчина поправил на голове вышитую баргашию

и лениво задумался, следует ли открыть расположенный на нижнем этаже магазинчик Vitabu na Kadhalika – «Книги и другие товары». Лучи утреннего солнца нежно касались рук Мухиддина на вытертых перилах. Он вслушивался в раскатистое эхо утренней молитвы муэдзина. Соленый ветер с океана доносил запах водорослей, пряностей и неизвестных трав.

– Аллах акбар…

Призыв к молитве на острове рождался усилиями мужчины, вернее, двоих мужчин: Омара Абдулрауфа и Абази Рашида. Будучи соперниками, каждый из них восхвалял собственные выдающиеся вокальные данные, не желая признавать талантов другого. Пате пока сопротивлялся укороченной и вылинявшей версии азана, придуманной в суровых краях Саудовской Аравии и повсеместно заменившей тот богатый и благозвучный напев, на который способен голос.

– Ash-hadu an-la ilaha illa llah…

Мухиддин спустился по широким ступеням, пока в ушах звенели отрывистые призывы Омара Абдулрауфа:

– As-salatu Khayrun Minan-nawm…

Обдумывая, не стоит ли предложить состав из меда, гвоздики и имбиря муэдзину, чей тоскливый фальцет напоминал песни китов во время брачных игр, Мухиддин торопливо пересек внутренний дворик, приставил ладонь козырьком ко лбу, чтобы заслониться от яркого солнца, и принялся ждать.

Три минуты.

Вот оно.

За смотрящим на север домом послышались шаги, а спустя несколько минут детский голосок начал нараспев произносить:

– Kereng’ende… mavuvu na kereng’ende…

Kereng’ende? Сезон стрекоз? Мухиддин задумчиво пригладил бороду и перевел взгляд на небо. Приближались ливни. В воздухе стояла влажность, облака висели высоко, а огромные косяки рыбы плыли от нерестилищ. Появились новые течения.

Мухиддин повернулся в сторону океана.

Плеск!

Ребенок залился смехом.