Голос сердца

— От того, пойдешь ты за мной или нет. — Лили не оглянулась, понимая, что ей необходимо справиться с собой. Наверняка Шон не привык к тому, чтобы женщины уходили от него. Что ж, а она не привыкла к тому, чтобы мужчины говорили с ней о любви, поэтому сейчас они на равных.

Глава39

— Шестьдесят семь бутылок пива у стены, — пели дуэтом Чарли и Эшли. Они проехали мимо затененной зоны для отдыха и снова очутились на залитом солнцем шоссе.

Лили подумала, что шестьдесят семь бутылок пива скоро понадобятся ей самой. Во время сегодняшних занятий Чарли постоянно вертелась, и Лили теряла терпение.

Внезапно Чарли перестала петь.

Только Эшли продолжала:

— Шесесяй–сей бутыло–ива у сены…

— Дядя Шон, стой! — крикнула Чарли. — Пожалуйста, остановись!

Лили обернулась, встревоженная паническими нотками в ее голосе.

Шон моментально свернул на обочину.

— В чем дело?

— Мы должны вернуться к этой зоне для отдыха. Мы должны сделать это немедленно! — Она была почти в истерике.

— Но детка, ведь в фургоне есть туалет.

— Пожалуйста, вернись назад, — умоляла она. — Пожалуйста! Я там увидела кое–что.

Лили заметила скептицизм Шона. Интуиция подсказывала ей, что им следует прислушаться к желанию Чарли, а интуиция у нее в последнее время обострилась. Когда Лили сообщила сестре, зачем ей понадобился «виннебаго», Вайолет сказала: «Помни, когда становишься родителем, оказывается, что ты знаешь гораздо больше, чем думала».

Повернувшись к Шону, Лили указала назад.

— Мы сегодня никуда не спешим, — сказала она. — Можем остановиться на пару минут.

Она надеялась, что это не еще одно мертвое животное. Зверьки, погибшие под колесами автомобилей, часто встречались им по пути, и, увидев их, Чарли всегда начинала плакать. Вслед за ней ударялась в рев Эшли, и после этого дорога казалась страшно долгой и утомительной.

Поскольку на дороге никого не было, Шон развернулся через оба ряда и заехал на заросшую сорняками обочину. Когда они вернулись к зоне для отдыха, Чарли бросилась к двери. Лили и Шон закричали на нее, но она распахнула дверь в тот самый момент, когда фургон остановился.

Камерон выскочил сразу за сестрой, такой же встревоженный, как и взрослые. Шон подхватил малышку и вышел с ней на улицу, где увидел, как Чарли стоит посреди заросшего травой участка для пикников и в восторге тычет пальцем в написанное от руки объявление, свисающее с края стола.

— Видите? — твердила она. — Видите? Я знала, что все поняла правильно. Тут написано: «Отдадим в хорошие руки»; значит, мы должны его взять.

— Кого взять? — спросил Камерон.

— Для ребенка, не умеющего читать, Чарли разобралась чертовски быстро, — пробормотал Шон.

Возле стола для пикников стояла алюминиевая миска с грязной водой и упаковка сухого собачьего корма; половина высыпалась на землю, и теперь по ней ползали красные муравьи.

— Наверное, его уже забрали. — Лили с облегчением отметила, что никаких признаков жизни поблизости нет. Только животных им и не хватало!

— Здесь кто–то есть, я видела, когда мы проезжали мимо, — настаивала Чарли, обходя стоянку. — Эй! — позвала она. — Есть тут кто–нибудь?

Мальчишка–подросток, долговязый и угрюмый, появился возле границы стоянки, вскарабкавшись по крутому берегу ручья. Через секунду к нему присоединился такой же долговязый младший брат, видимо, погодок. Наконец, в траве мелькнула черно–белая молния — собака, тоже поднявшаяся по откосу.

— Видите! — закричала Чарли. — Видите! Привет, песик, — позвала она, хлопая в ладоши и причмокивая. — Иди ко мне, песик!

Пес стрелой носился туда–сюда — настоящий сгусток энергии. Увидев его, Эшли заулыбалась и радостно залепетала. Камерон отошел на шаг, хотя Лили видела, что и он заинтригован.

— Вы хотите отдать его? — спросила Чарли. Ее широко распахнутые глаза сияли.

— Приходится, — сказал старший. — У нашей собаки родились щенки, но папа сказал, что мы не можем их оставить.

Лили откашлялась.

— Чарли, нам нужно ехать.

— Подожди, — прошептал Шон, положив руку ей на плечо и улыбаясь так, что Лили вспомнила прошлый вечер и их поцелуи. Как она ни старалась, ей не удавалось забыть об этом.

— Он добрый? — спросила Чарли. — Можно мне погладить его?

— Ее, — поправил младший. — Ей шесть месяцев, и она очень умная. Сама просится гулять и спокойно сидит в загородке, когда надо. Но папа потребовал, чтобы сегодня вечером ее у нас дома не было.

Его брат свистнул и хлопнул себя по ляжке.

— Ко мне, Крошка!

Щенок остановился, приподняв шелковистые уши. Потом повернулся, и, припадая к земле и размахивая хвостом, подбежал к братьям.