Голос сердца

Ему приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы показать себя стоиком. Он вел себя как семейный человек, каким и стал сейчас, хотя чувствовал себя полной развалиной. Шону снились кошмары. Дознаватели из дорожной полиции не обнаружили тормозного следа там, где машина Дерека сорвалась с обрыва. Шон постоянно представлял себе, как Дерек и Кристел падают вниз на фоне стоящей в отдалении горы Тилламук, и смотрят друг на друга, потрясенные, недоумевающие — ведь они летят.

Он не умел переживать потери, не умел прощаться и именно поэтому оказался здесь этим утром, один на пустом поле. Стоя у первой метки, Шон глубоко вдохнул пахнущий свежей травой воздух, вбирая в себя красоту этого пейзажа, и неспособный заглушить мучительную боль внутри. «Черт побери, Дерек! — думал он. — Я скучаю по тебе». Между ними было соперничество, случались ссоры, но они никогда не утрачивали любовь и уважение друг к другу.

Сейчас Шон играл один, посвящая этот раунд брату. На этой неделе ему предстояло принять участие в своем первом большом турнире после возвращения в Штаты, чтобы пробить себе дорогу в спорт. Вместо этого он говорил свое последнее «прости» Дереку и, занося клюшку для первого удара, знал, что это единственно верный способ попрощаться с братом.

Он сделал первый удар, и клюшка обрушилась на мяч, словно топор палача. Мяч упал точно посередине между двумя лунками. Шон слышал, как он коснулся земли, приземлившись именно там, где следовало, откуда его легче всего было отправить на грин. Весь раунд прошел точно так же — еще никогда он не играл так хорошо.

Он делал длинные и короткие удары, идеальные подсечки, мяч будто магнитом тянуло к лунке. Как во время медитации, он полностью сосредоточился на игре, забыв о сомнениях и ошибках. Каждый удар был данью памяти брату; счет, который Шон показал в этой партии, большинство игроков не могло себе даже представить.

«Это для тебя, Дерек», — подумал Шон, загнав мяч в последнюю лунку с тридцати пяти футов.

Покидая поле, он наткнулся на Реда. Агент взял у него из рук карточку со счетом и бросил на нее короткий взгляд:

— Если тебе удастся показать такой результат на турнире, ты сразу же вернешься в большой спорт.

— Угу. — Вместе они дошли до здания клуба, где Шон оставил сумку с клюшками. — Сейчас мне не до турнира.

— Сейчас нет, но… скоро. Я говорю серьезно, Шон. Чем еще тебе заниматься?

У Шона не было ответа на этот вопрос. Может, Ред прав? Ему никогда не удавалось удержаться на нормальной работе. Игра въелась в его плоть и кровь, он не был самим собой, когда не играл. Кем еще ему быть? Только игроком.

— Я не смогу ездить на турниры, когда на мне дети Дерека.

— Что–нибудь придумаем. Согласись, Шон, скаковая лошадь должна скакать. — Ред многозначительно посмотрел на него. — Увидимся в церкви.

Шон медленно ехал домой по городу, знакомому ему, как мелодия старой песенки. Комфорт почти не изменился, и в это утро привычные картины были мучительными для Шона. Дерек преследовал его повсюду, по крайней мере, так казалось Шону. Все, от местного бара до пустой парковки у магазина инструментов, напоминало ему о брате и заставляло жалеть о том, что они так и не стали ближе, что он так и не узнал Дерека получше. Как и все окружающие, Шон считал, что у них еще много времени впереди. Сейчас он недоумевал, почему люди всегда думают так.

Мору он нашел за компьютером. В элегантном черном платье и туфлях на высоких каблуках она была красивой и очень серьезной. Шон мало видел ее на этой неделе, поскольку все время находился с детьми Дерека. В конце концов этим утром Лили выставила его из дома, сказав, что присмотрит за детьми, а позднее они увидятся в церкви.

— Привет, — кивнула Мора. — Ты как?

Он наклонился и поцеловал ее в щеку, вдыхая легкий аромат духов.

— Мне нужно принять душ и побриться.

Он быстро вымылся и переоделся в темный костюм, который купил в Малайзии. На самом деле его купила Ашмида, когда они еще думали, что влюблены друг в друга. Может, они и в самом деле были влюблены. Проблема Шона заключалась в том, что он не знал, как сохранить это чувство.

Когда он спустился, Мора уже ждала его в прихожей. Увидев ее, Шон наконец слабо улыбнулся. Отлично сложенная интеллектуалка, она привлекала к себе особой красотой, которая, по ее мнению, пугала многих мужчин. Но не Шона. Он находил ее сексуальной, а она проявляла к нему снисходительность.