Разобравшись с посудой, Лили решила рассортировать почту. Она обещала Шону заняться делами Кристел, закрыть счета, отменить подписки, отправить чеки на выплату. Особенно страшно было разбирать счета: видеть, что Кристел покупала, какие суммы тратила на косметику и одежду для детей, подарки и бензин для своего автомобиля. Кристел никогда не отличалась практичностью, но была безгранично щедра.
Лили складывала в отдельные стопки счета и рекламные проспекты. В одном конверте оказался счет из медицинской лаборатории «Риверсайд» за анализ на группу крови, который Эшли сдавала в понедельник, за несколько дней до аварии. Лили нахмурилась, размышляя о том, не больна ли девочка. Все личные письма были адресованы детям или Шону и детям. Большая часть их была в нестандартных конвертах — скорее всего, в них лежали открытки с выражениями соболезнования. Внизу стопки Лили нашла несколько больших, толстых конвертов, адресованных Шону Магуайеру; все были подписаны разными женскими почерками. Их уже распечатывали. Одно письмо было из Каламазу, Мичиган, другое — из Лонг–Бич, Калифорния, третье из Сан–Диего. «Друзья издалека?» — подумала Лили, изучая обратные адреса. Кэт, Никки, Анджелина.
«Нечего совать нос в чужие дела», — сказала себе Лили, украдкой бросив взгляд через плечо. Самый большой конверт выскользнул у нее из рук и упал, его содержимое разлетелось по полу. Розовая почтовая бумага, округлый почерк: «
Потрясенная Лили спрятала письмо обратно. Потом заглянула в следующий конверт — снова письмо, снова фотографии. «Теперь, когда у тебя столько детей, тебе нужна хорошая жена». Увидев фотографию Кэти, Лили тяжело вздохнула.
— Он каждый день получает такие письма, — сказа Камерон. — Отвратительно, да?
Лили обернулась к нему; щеки ее горели.
— Что?
— Ну, все эти женщины с их письмами и фотографиями. Они сходят по нему с ума, потому что про него написали в газетах.
— А, — сглотнула Лили, — понятно.
— Ужасно странно. Кто бы мог подумать, что в результате он станет холостяком года?
Лили начала складывать счета в свою сумочку.
— Мне пора, — сказала она. Ее сердце сжалось — дом Кристел становился совсем другим, не похожим на прежний. Но Лили не имела права вмешиваться, даже если знала, что нужно делать.
— Увидимся. — Камерон, наклонившись, исследовал содержимое холодильника.
Направляясь к двери, она думала о том, что сказать Шону.
Он неподвижно сидел на диване, держа на руках малышку. С другой стороны к нему прижималась Чарли, в руках у нее была скомканная голубая ночная рубашка. На них падали лучи закатного солнца, и тут Лили поняла, что все трое спят. Чувство утраты отнимало у них все силы: сейчас они открывали это для себя.
Лили постояла несколько секунд, глядя на спящих. Глядя на
Усталая и встревоженная, Лили вернулась домой, где ее ждал сюрприз. Рядом с домом был припаркован «виннебаго», автофургон ее сестры. Когда Лили вылезла из машины, дверца фургона распахнулась и вышла Вайолет. Вслед за ней выскочили дети, Меган и Райан, девяти и десяти лет. Эта шумная парочка почти всегда ссорилась. Но иногда они вели себя как лучшие на свете друзья. В следующий момент дети начали толкаться, но Вайолет, слишком утомленная, не обращала на них внимания. Не успела сестра заговорить, как Лили поняла, что ее ждут плохие новости.
— Ну ладно, прежде чем ты что–нибудь скажешь, — начала Вайолет, — я клянусь: это только на время.
— Вообще–то я собиралась поздороваться с племянником и племянницей. Привет, племянник и племянница! — Лили обняла детей, и они с энтузиазмом вернулись к взаимным тычкам. Как правило, слегка неряшливые, дети были очень общительными и эмоциональными, точь–в–точь как их мать. — Не хотите ли пойти на задний двор поиграть? — предложила Лили. — У меня там есть детская баскетбольная корзина.
— Зачем тебе детская баскетбольная корзина, если у тебя нет детей? — спросила Меган.