Голос сердца

Эшли спала в своем автомобильном кресле, поэтому Шон принес ее в нем домой.

— Не переложишь ее в кроватку? — спросила Лили.

— Ей и здесь хорошо. — Он нажал кнопку «плей» на проигрывателе компакт–дисков. — Она лучше спит под музыку.

Чистый, сильный голос Стефани Дэвис, исполнявшей «Разговор с луной», полился из динамиков.

— Это была мамина любимая песня, — сказала Чарли, доставая из ящика коробку с карандашами.

— Я знаю. — Лили поставила пакет из супермаркета на стол и стала вынимать из него продукты. В последний раз она слушала эту песню, сидя с Кристел за чашкой чая.

— Включить что–то другое? — спросил Шон.

Лили покачала головой. Эти сладостные воспоминания были очень болезненны. Напряжение между ней и Шоном то нарастало, то уменьшалось. Лили спорила с ним, но иногда одергивала себя.

Камерон взял трубку беспроводного телефона и ушел в другую комнату. Чарли, сидя за столом в столовой, рисовала подробную схему поля для гольфа. Лили всегда казалось, что она нарушает какой–то запрет, находясь с Шоном в доме Кристел. Все напоминало ей о подруге: сережка, завалившаяся между диванными подушками, журналы и письма, адресованные ей, звонки юристов, спрашивавших Кристел.

Взяв со стола толстую кулинарную книгу, Лили заметила в ней закладку. На ней Кристел написала: «торт для ДР Эшли». Она открыла книгу, провела пальцем по строчке на закладке.

— Ты в порядке? — спросил Шон.

Она кивнула.

— Иногда у меня возникает странное чувство, будто Кристел вышла на минутку и сейчас вернется. Может, побежала за пакетом замороженной клубники для этого самого торта.

— Вообще–то, она уже сделала это. — Открыв морозилку, Шон достал оттуда клубнику. — Я как раз думал, для чего она нужна.

Лили посмотрела на Эшли, мирно спавшую в своем автокресле.

— Кристел собиралась устроить для нее прекрасный праздник. — Вместо того чтобы отпраздновать второй день рождения Эшли, они поехали на встречу с адвокатами.

— Мы можем устроить праздник сегодня, — заметил Шон. — Сейчас.

— Отлично! И сделаем торт, который задумала Кристел.

Он поднял одну бровь — прием, который ей никак не удавалось повторить.

— Торт, мисс Робинсон? А как же весь этот сахар?

— Мы дадим им по маленькому кусочку.

— Говори за себя. Думаю, Чарли поможет испечь торт.

Рот Лили растянулся в дурацкой улыбке. Как бы это ни было глупо, но настроение у нее улучшилось.

— И Камерон тоже. Пойду позову их.

— Подожди минутку. — Шон подтолкнул ее к кладовке. — Мне нужно кое–что показать тебе.

Лили вошла в темную кладовку. Здесь пахло специями, и она чувствовала тепло Шона.

— В чем дело?

— Она уже купила все для вечеринки. — Шон включил свет и показал ей фирменную сумку из магазина подарков, наполненную разноцветными салфетками, смешными колпаками, дудками и надувными шариками.

На дне сумки лежала кукла, мягкая, словно зефир, с глазами из ярких пуговиц. Именно такие вещи привлекали внимание Кристел. Лили нашла там и конверт с открыткой. С замиранием сердца она открыла конверт. Ощущая присутствие Кристел, Лили поднесла открытку к свету. На ней была нарисована трогательная сценка: мать, качающая колыбельку. И подпись: «Расправляй крылья и лети…» Внутри открытки подпись заканчивалась словами: «Домой, ко мне».

Мелким почерком Кристел написала несколько слов от себя. «Я так горжусь моей большой дочкой! Я всегда буду любить тебя! Мама».

Лили осторожно сложила открытку и сунула ее в конверт.

— Я рада, что Кристел подписала ее, — сказала она. Только когда Шон протянул ей платок, Лили поняла, что плачет, а он обнимает ее за плечи.

— Как мы справимся с этим? — сокрушенно прошептала она. — Разве это можно вынести?

— Иногда нет. Тогда нам остается только дышать.

— Я не буду сидеть дома и печь торт. — Камерон чуть не наступил на игрушку мисс Рабочая Пчелка, идя к холодильнику. Он подавил желание ударом ноги отбросить игрушку в другую комнату.

— Это же день рождения Эшли! — Лили надела фартук его матери. На нем было изображение Глинды и подпись: «Какая ты волшебница, добрая или злая? » Камерон отчетливо представил себе маму в этом фартуке и сейчас, увидев его, ощутил злость.

— Это не ее день рождения! Вы могли выбрать любой другой день! — Камерон задыхался. Мало того, что его подняли с постели и потащили навещать бабушку Дот. Он еще играл в мини–гольф. Теперь они хотели, чтобы он участвовал в их вечеринке.

— Мы выбрали этот, — сказал Шон, входя в кухню. Под мышкой, словно мяч, он держал Эшли. — Ей же только что исполнилось два.

— Вот именно, исполнилось, и неважно, в какой день вы устроите свой дурацкий праздник.

— Важно, — возразил Шон.