Голос сердца

Я оглянулся на Соколову и вопросительно вскинул бровь — она ободряюще мне улыбнулась и кивнула. Этот молчаливый диалог не ускользнул от внимания подружек, но они ничего не сказали, терпеливо дожидаясь моего ответа.

— Хорошо, я вас провожу. Оль, пожалуйста, займи мне место, я скоро приду.

— Ладно.

Марьям и Хадижат тут же пристроились ко мне по бокам и, словно конвоиры, сопроводили меня к выходу из аудитории. Я решил не тянуть кота за хвост и поскорее разобраться с подружками Маринэ, так что едва мы вышли в коридор, приступил к допросу:

— Итак, девушки, что вам от меня понадобилось?

Девушки переглянулись, видимо, решая кто будет отвечать, и принялись меня обрабатывать:

— Адам, тебе, наверное, уже известно, что мы — подруги твоей невесты Маринэ Шагировой… — начала Марьям.

— Да, я в курсе — холодно ответил я — И что теперь?

Последовала очередная серия переглядываний и слово взяла Хадижат:

— Значит, эта Соколова все-таки тебе о нас рассказала?

— Да, рассказала. И правильно сделала. В отличие от вас, Оля знает, как сильно меня выводят из себя люди, действующие за моей спиной, пусть даже из самых лучших побуждений. С такими людьми я не церемонюсь и сразу записываю их в свой личный черный список, Хадижат. А вы с Марьям, судя по всему, мечтаете туда попасть. Признавайтесь, зачем вы за мной шпионили?

— Мы не шпионили, а наблюдали — мягко поправила меня Марьям — Дело в том, что Маринэ беспокоилась за тебя — все-таки один в незнакомых краях, полных не слишком дружелюбно настроенных местных жителей. Поэтому она попросила нас держать тебя в своем поле зрения и помогать в случае надобности.

— Хм, — недоверчиво хмыкнул я, видя насквозь их натянутые улыбки — Сделаем вид, что я вам верю. Кстати, удовлетворите мое любопытство: откуда Маринэ узнала, что мы будем учиться в одном институте? Я, конечно, о себе высокого мнения, но не настолько, чтобы предположить, что вы поступили сюда лишь из-за моей скромной особы.

— О, это случайно вышло — отозвалась Хадижат — мы с Марьям как-то фоткались на телефон на какой-то потоковой лекции. Так что на заднем плане оказалось полно наших сокурсников. А ты как раз стоял очень удачно — лицом к фотокамере и выделялся на общем фоне. Во время каникул мы показывали эти фотографии Маринэ без всякой задней мысли — мы тогда понятия не имели, что ты ее жених, а она вдруг тебя узнала. Точнее ты показался ей очень знакомым и она попросила разузнать как тебя зовут. Ну а мы и так уже знали и ей сказали. Жаль, что ты не видел ее лицо в этот момент — она так обрадовалась…

— Понятно — задумчиво констатировал я и поспешил продолжить допрос — Значит, вы всего лишь наблюдали за мной и Маринэ обо мне ничего не рассказывали?

— Кое-что, конечно, рассказывали — вынуждена была признать Хадижат — Она же интересовалась как у тебя дела — и, согласись, это вполне естественно, ты же ее жених! Но мы не вдавались в подробности.

За это время мы неторопливым шагом дошли до конца коридора и начали спуск по лестнице.

— Адам, — вмешалась Марьям — мы все понимаем. Здесь ты не дома, и так много возможностей развеяться, почувствовать себя свободным и не связанным никакими обязательствами. Мы не хотим отравлять тебе жизнь, гуляй в свое удовольствие, пока у тебя есть такая возможность. Только помни при этом, что любой твой поступок отражается не только на твоей репутации, но и на репутации твоей будущей жены тоже. Ты можешь делать что угодно, за исключением тех вещей, которые могут запятнать ее честь и достоинство. Но тебе ведь и так это прекрасно известно, правда?

Мы знаем, как свободно здесь живут студенты, мы ведь и сами тут учимся. И на многие твои действия, которые в Чечне могли бы истолковать превратно, мы закрыли глаза, ведь здесь так принято. Естественно, что и Маринэ мы об этом не рассказываем, чтобы не шокировать и не уронить тебя в ее глазах. Когда ты пил, гулял по барам, веселился с друзьями и дрался со всеми, кто подворачивался тебе под горячую руку — мы помалкивали, ведь здесь для студентов это в порядке вещей. Но когда ты бросил все это ради неприметной русской девушки, нам показалось это странным. Однако, мы не стали делать поспешных выводов, Идолбаев, надеясь, что это у тебя временное увлечение, которое скоро пройдет. Но чем больше мы ждали, тем подозрительнее становилось твое поведение: ты с нее просто глаз не сводишь, друзей совсем забросил, на вечеринках больше не появляешься… Что, по-твоему, мы должны были подумать?

— Это не вашего ума дело, Марьям. Даже если бы наши с Ольгой отношения вышли бы за пределы дружеских, чего на самом деле нет, — вас это совершенно не касается, и Маринэ, кстати, тоже. Я же не слежу, с кем она встречается и крутит романы, пока меня нет. Пока мы не женаты, это ее личное дело, и с моей стороны претензий не возникнет. Так что советую вам не совать нос в чужие дела, а заняться своими! — чуть более резко, чем намеривался, отпарировал я и остановился у двери в столовую. Свое обещание их проводить я выполнил и теперь с чистой совестью собирался их покинуть.