Голос сердца

Я постаралась хотя бы для себя перевести сказанное в картинки. Выходило, что для того чтобы построить понятные образы, надо знать как выглядит директор и я обратилась к сотрудникам:

— Мне нужно изображение вашего директора. Есть какая-нибудь фотография? Мне нужно понять как он выглядит.

Дрессировщики растерянно переглянулись, но тут Анна вдруг радостно улыбнулась и обратилась к бухгалтеру:

— Людмила Васильевна, у вас же над выходом из кабинета висит общая фотография всех сотрудников дельфинария, которую сделали на пятилетний юбилей, помните? Там и Борис Аркадьевич есть, я точно помню!

— И правда — удивленно согласилась женщина — А я и забыла. Сейчас схожу, принесу — пообещала она и вышла из комнаты.

Тем временем, я обратила внимание на дельфина, терпеливо дожидающегося моего ответа. Послав ему волну сожаления и сочувствия и мысленно перечеркивая его образ, где я лечила его собратьев, я печально подумала:

— «Прости, я не могу их вылечить сейчас»

— «Почему?» — грустно спросил дельфин, затем от него долетели эмоции отчаянья и безысходности — «Тогда они умрут» — и следом припыл образ как в бассейне кверху брюхом плавают мертвые дельфины. От жуткости этой картины я даже вздрогнула и послала Киперу мощную волну отрицания:

— «Нет! Этого не будет!» — а затем уже мягче добавила, представив, как вливаю целительную энергию в дельфинов — «Я их вылечу, но не сейчас. Потом. Позже. Надо подождать» — я послала дельфину попеременно меняющие друг друга несколько раз картинки дня и ночи.

Мой морской друг заинтересованно поднял голову. От него донеслось недоумение и вопросительная интонация:

— «Почему не сейчас?»

Тут как раз вернулась Людмила Васильевна с фотографией, которую она передала Анне. Та в свою очередь подошла ко мне и указала на полного человека в темном деловом костюме. Он был лысоватый, но карие глаза казались добрыми (может потому что на фотографии он улыбался?). Кивком и улыбкой поблагодарив дрессировщицу, я снова сконцентрировалась на дельфине. Представив себе директора как на фотографии, я послала ему этот образ и спросила:

— «Ты знаешь этого человека?»

От Кипера тут же донесся клубок сложных эмоциональных ощущений: там были и узнавание, и радость, и грусть, и тоска и что-то еще. Я не смогла уловить всю гамму чувств, но поняла, что дельфин знаком с директором и обрадовалась. Я попеременно послала ему несколько образов: вот я лечу дельфинов… потом приходит директор… здоровые дельфины радуются и высоко прыгают… директор злится и кричит на инструкторов… дельфинам дают большое корыто с плохим кормом. Потом, подождав пару секунд, пока мой морской друг переварит эту информацию, я показала ему другое «кино»: я перечеркнула картину своего лечения… приходит директор… дельфины вялые и еле-еле плавают… нахмуренный директор разговаривает с инструкторами и они ему показывают плохой корм… директор выбрасывает корм… потом я лечу дельфинов.

Облегченно вздохнув (чтобы представить яркие образы потребовалась сильная концентрация), я послала Киперу вопросительную эмоцию:

— «Понятно?»

От него до меня донеслось задумчивое удивление, и он вернул мне образ директора с вопросом:

— «Это ваш вожак?»

— «Ну да, наверное» — согласилась я, улыбнувшись. Потом Кипер прислал эмоцию понимания и смирения:

— «Хорошо. Мы подождем.»

Я послала ему благодарность и радость от достигнутого взаимопонимания, на заднем фоне плавало восхищение его сообразительностью. От дельфина долетела теплая улыбка и образ как будто от него, из района головы, к другим дельфинам тянутся прозрачные ниточки, по которым передается то, что я ему показала. Внутренним слухом я уловила мысль:

— «Я передам моим сородичам наш разговор» — после чего он нырнул под воду.

— Что он сказал? — тут же хором поинтересовались дрессировщики.

— Ну, я объяснила ему, как смогла, что сейчас других дельфинов вылечить не смогу и попросила подождать. По-моему он понял, сказал, что передаст наш разговор своим сородичам. Еще мне показалось, что он знаком с вашим директором. Он думает, что это ваш вожак — улыбнулась я и встала с бортика. От долгого сидения у меня затекли ноги. Я почувствовала сильную усталость, и закружилась голова. Наверное, это отразилось на моем внешнем виде, так как Адам вдруг оказался рядом, обняв одной рукой за плечи, и участливо спросил:

— Все нормально? Может, пирожок?

— Да, это было бы здорово. — устало улыбнулась ему я, и тут же получив указанный предмет, принялась жевать.

— Интересно, Ольга, как же вам удалось объяснить дельфину всю нашу бюрократию? — поинтересовался Марат.

Прожевав большой кусок, я ответила:

— Давайте обсудим это не здесь, а в другом месте — здесь слишком тесно и уже нечем дышать. Я понимаю, что вы мало что увидели и совсем ничего не услышали из нашего разговора, поэтому я готова вам все подробно объяснить, например, за чашкой чая. Если вы не против.

— Мы даже готовы поделиться пирожками — весело добавил Адам.

— А-а-а, ну раз так — тогда конечно — протянул Марат, добродушно усмехаясь, и все засмеялись.