Голос сердца

Когда сеанс был завершен, я не стала будить своего друга, а предоставила циркулирующей в его теле энергии возможность доделать всю оставшуюся работу, пока он спит. Вместо этого я пошла в ванную — помыть руки (обязательная часть любых энергетических практик), чтобы сбросить с себя излишки энергии и возможную негативную информацию, которую я непроизвольно могла подцепить от Идолбаева.

Там-то меня и поймала бабушка.

— Дорогая, а где же твой кавалер?

— Бабушка, сколько раз повторять: он мне не кавалер, а просто друг! Он спит сейчас и лучше его не будить, так как я проводила для него сеанс и во сне он все еще лечится.

— Ой, внученька, все меняется: сейчас друг, а уж потом — кавалер. Я хоть и старовата стала, но еще не слепая — вижу, как он на тебя заглядывается. Поверь моему опыту — он к тебе неравнодушен. Да и ты, судя по всему тоже, раз настолько ему доверяешь, что проводишь для него сеансы. И хорошо, и правильно — давно пора, не век же тебе в девках сидеть? Нам с мамой он понравился. Единственное, что смущает — это его чеченская национальность. Неужели поблизости не оказалось достойных русских молодых людей, которые тебя бы заинтересовали? Все-таки люди с Кавказа и других южных стран — такой неуравновешенный народ…

У меня не было ни сил, ни желания переубеждать бабушку в ее уже вполне сформировавшемся мнении, к тому же было ясно как день, что бесполезно ей что-то доказывать — она уже все для себя решила и построила в своей убеленной сединами головушке радужные образы нашей с Адамом свадьбы. Поэтому я только кротко вздохнула и ответила:

— Нет, бабуля, других достойных моего внимания не было — и поспешила поскорей слинять в свою комнату от дальнейших расспросов.

Адам

Когда я самостоятельно проснулся после Ольгиного лечения, то далеко не сразу смог понять где я нахожусь — обстановка вокруг была мне совершенно незнакома, и мозг еле-еле ворочался, с трудом выплывая из сладкой неги и вспоминая, как я здесь очутился. Однако, придя в себя, я не спешил подскакивать с кровати, а прислушался к своим внутренним ощущениям: телу было очень комфортно, тепло и уютно. Я действительно отлично отдохнул, как будто проспал без перерыва двенадцать часов (хотя сомневаюсь, что Соколова позволила бы мне проваляться в ее постели столько времени). А самое удивительное: нигде ничего не жало, не ныло и не требовало срочных обезболивающих средств! Но я не спешил радоваться — может у меня сейчас положение удобное, а как встану — тут меня и накроет…

Вставать, однако, совершенно не хотелось. Осторожно оглядевшись, я заметил Олю сидящей в кресле ко мне спиной. Похоже, она не предполагала, что я уже очнулся, и что-то увлеченно черкала в большом блокноте. Ну и хорошо. Раз девушка занята, не буду ее отвлекать, а лучше еще полежу и подумаю, как я дошел до жизни такой.

Когда Оля предупредила, что я могу уснуть во время ее сеанса, я ей не поверил. Какой там уснуть! У меня все нервы натянулись как струны от ее близкого присутствия. И закрытые глаза совсем не помогали: я слышал ее глубокое дыхание, ощущал едва уловимый цветочный аромат, исходящий от длинных волос, чувствовал всем телом ее теплые руки у себя на плечах. Я прилагал неимоверные усилия для того, чтобы обездвижить свое тело, потому что все, что мне хотелось в данный момент — это притянуть девушку к себе, зарыться в ее волосы и больше никогда не отпускать. Это желание было настолько нестерпимым, что я больше не мог думать ни о чем другом, не мог переключиться на что-то более нейтральное. Да что со мной творится?! Почему я так странно на нее реагирую?