Голос сердца

— По правде говоря, мы хотели тебя кое о чем попросить… Мы видим, что Идолбаев здесь развлекается, как только может, потому что знает, что когда вернется в Чечню, у него больше не будет такой возможности. Мы все это понимаем, и наша подруга, его невеста, — тоже. Мы не собираемся отравлять ему жизнь и не будем мешать отрываться напоследок, но только если он будет держать себя в рамках приличий. Наша подруга Маринэ попросила нас перед отъездом приглядывать за ним и останавливать, в случае если он будет переходить границы дозволенного и позорить ее честь. Мы обещали, что постараемся держать ее в курсе событий на счет ее жениха. И только поэтому мы позволили себе проявить интерес к вашей дружбе. Так что мы просим прощения за это невольное вторжение в вашу личную жизнь.

Так вот, о нашей просьбе. Ты сейчас находишься к Адаму ближе всех нас, к тому же учишься с ним в одной группе. Мы обращаемся к твоей женской солидарности и просим тоже вместе с нами приглядывать за ним, так как у нас невсегда есть возможность видеть, чем он занимается. Не могла бы ты, если заметишь что-то подозрительное в его поведении рассказывать нам? Мы были бы очень благодарны — закончила свою вербовочную речь Марьям и вежливо улыбнулась.

Я постаралась ничем не выдать свой гнев и возмущение, проснувшиеся во мне при виде этой наглой агитации в их шпионскую банду. Да за кого они меня принимают?! Сосчитав про себя до десяти, я холодно произнесла:

— Нет, Марьям. Извини. Я не могу согласиться на ваше предложение. Адам — мой друг, и я не буду за ним шпионить даже из женской солидарности. Может для вас это и приемлемо, поскольку вы подруги невесты и всего лишь выполняете свое обещание. Но для меня это низко и недостойно. Так что, простите, я на это не пойду. И мой вам совет: не стоит так усердно приглядывать за Идолбаевым. У него очень развито понятие чести, он сам по себе очень порядочный и не сделает ничего недостойного! — тут меня посетило очередное озарение — Чем скрытым наблюдением заниматься, лучше бы помогли ему как-нибудь наладить с невестой контакт, а то нехорошо это, что они совсем ничего друг о друге не знают. По-моему это могло бы принести намного больше пользы: они хоть подготовились бы немного к свадьбе, привыкли друг к другу. Подумайте об этом. С невестой посоветуйтесь. Не может быть, чтобы ей не хотелось с ним поближе познакомиться, неужели ей совсем не любопытно?.. Ладно, если у вас больше нет ко мне вопросов, то я, пожалуй, пойду — кивнув на прощанье, я развернулась к двери в читальный зал, но была остановлена голосом Хадижат:

— Подожди, мы еще не закончили. Ты подала хорошую мысль на счет налаживания контакта между ними. Зная Маринэ, она наверняка примет эту идею. Но на счет Идолбаева мы не так уверены. По-твоему, Адам согласиться нарушить традиции и общаться с невестой до свадьбы? К тому же не понятно, как ты планируешь это осуществить?

— Я?! — поразилась я подобной наглости — Девушки, о чем вы? Причем здесь я? Это же у вас есть какая-то связь с Маринэ, а вовсе не у меня. Вот и подумайте, как ее использовать на благо дела. На счет Адама: я думаю, он не будет против. Но все же советую лично с ним поговорить — любую информацию лучше всего узнавать из первоисточника, а не из третьих уст, согласны? Могу я теперь идти?

После очередных переглядываний, они синхронно кивнули, и я, наконец-то, покинула это славное женское общество.

Оказавшись в относительном одиночестве читального зала, я попробовала осмыслить только что прошедший разговор. Он оставил у меня какое-то непонятное двойственное ощущение… С одной стороны, я была довольна, что получилось хоть как-то помочь Адаму с невестой: если у них пойдет общение — вдвоем они быстрее разберутся, что делать со свадьбой. Но с другой стороны, у меня в душе от подобной затеи остался какой-то неприятный и горький осадок, какое-то сожаление… Как будто я теряю что-то важное, что-то очень нужное мне, только сама не понимаю что. Это ощущение было почти незаметным и у меня никак не получалось его расшифровать. Так что я вскоре бросила копаться в себе и попробовала определить дальнейшие действия подруг. По всему выходило, что рано или поздно невестины подружки себя проявят и с моим другом переговорят. А это означало, что неплохо было бы его предупредить, чтобы для него это не стало неожиданностью. Я решила не откладывать дело в долгий ящик, взяла мобильник и снова вышла в коридор.

Трубку Идолбаев взял на втором гудке:

— Привет, Оль. Что случилось?

— Привет. Ничего особенного. Просто мне нужно тебе кое-что сказать. Ты сейчас не занят? Есть время говорить?

— Да — весело откликнулся тот, и по голосу я поняла, что он улыбается — для тебя, подруга, я всегда свободен.

— Это хорошо. Предупреждаю: то, что я скажу — тебе не понравится, так что приготовься… Помнишь, ты спрашивал меня, откуда я узнала о твоей невесте? Так вот, отвечаю: от ее подруг. Они учатся вместе с нами и не только пристально за тобой наблюдают, но и, мне кажется, Маринэ многое рассказывают…