Голос во тьме

– Нет, я не хочу… – Дэни завороженно уставился в глаза Валентины, зевнул, сонно заморгал и склонился к ней на плечо.

Миссис ван Аллен подхватила его на руки и поднялась.

– Здесь есть тихое место, где можно его уложить?

– Диван в моем кабинете к вашим услугам, – заявил Бройд. Бреннон даже не знал, как давно шеф здесь находится. Он проник внутрь с бесшумностью тумана, хмуро оглядел всех присутствующих и осведомился: – Ну, какие действия мы теперь предпримем?

– Действия? – переспросил комиссар. Он покосился на Редферна, который отвел в угол Пег и что-то шептал ей, застегивая у нее на шее амулет; оглянулся на Джен, Лонгсдейла и пса, которые стояли в коридоре у двери; вспомнил лицо Полины Дефо и процедил: – Сейчас я вам объясню насчет действий.

Ночь на 1 марта

Свет горел лишь в одном окне, на втором этаже, в папином кабинете, как маяк, требующий: «Иди сюда!» Дядя открыл дверцу кареты, спрыгнул наземь и протянул руку племяннице. Маргарет задумчиво накручивала на палец цепочку амулета. Лодочка с ампулой согрелась в ее ладонях.

– Ты все еще можешь отказаться, – мягко сказал комиссар.

Девушка очнулась от раздумий.

– Нет. Ни за что.

Она выбралась из кареты, обмотала свое и дядино запястья цепочкой амулета, спрятала лодочку в ладони. Комиссар поправил их рукава, чтобы прикрыть цепочку, и повел девушку в дом.

«В дом, но не домой», – подумала Маргарет. С той самой секунды, как она увидела Дэни, ее не отпускало странное, тянущее чувство – не только чувство вины, но и смутное ощущение потери от того, что она утратила право называть этот дом своим, ведь если бы не она – ничего такого с ее семьей не случилось бы. Девушку охватило оцепенение, словно от нервного напряжения все ее чувства выцвели.

«Это я, – мисс Шеридан поднялась по ступенькам, – это из-за меня. А они даже не знают! Даже не представляют, почему это с ними произошло! И я не могу… – Она впилась в руку дяди. – Почему я не могу никого защитить! Меня защищают все, а я – никого!»

– Тебе страшно, Пег? – заботливо наклонился к ней комиссар.

– Нет, – ответила Маргарет. Ей не было страшно. Вместо страха в ней снова тлел уголек глухой ярости.

Дверь оказалась не заперта. Мисс Шеридан машинально прошептала «Lumia», и дядя горесто пробормотал:

– Чему еще он тебя научил?

«Пока почти ничему», – подумала Маргарет. Они пересекли темный холл, поднялись по лестнице в папин кабинет, и девушка взялась за дверную ручку.

В кабинете горел камин и лампа на подоконнике, все окна, кроме одного, были наглухо закрыты, и в комнате царила невыносимая духота. Спертый воздух пропитал запах пота и чего-то кровянистого. Маргарет сглотнула подкатившую к горлу тошноту. Мама, папа и Эдди сидели полукругом на диване перед камином; каждый крепко держал одного из младших детей. Джорджи тихо захныкал на руках у мамы.

– Пегги! – глухо вырвалось у отца. – Боже мой, зачем ты ее привел!

Но никто из них не пошевелился и не выпустил младших.

– Я здесь, – сказала Маргарет. – Давай, покажись.

«Пришла», – прошелестел в ее разуме бестелесный голос.

– Отпусти остальных, – потребовал комиссар. – Я привел тебе девушку.

– Натан! – вскрикнула мама. – Уговори ее отпустить детей! Пожалуйста!

– Покажись! – повысила голос Маргарет; виски снова прижал горячий обруч. – Я хочу тебя увидеть!

«Выйди из комнаты, – раздалось у нее в голове, – спустись по лестнице и жди меня внизу».

Амулет в ладони девушки ощутимо нагрелся. Однако приказы маньячки не подействовали… пока.

– Нет, – сквозь зубы бросила мисс Шеридан, – это ты ко мне выйдешь.

– Пегги, не дури, – напряженно сказал Эдвин. – Беги отсюда! Живо!

«Не действует… – услышала Маргарет. – Почему не действует? Раньше же…»

Она уловила слабое удивление и глубокую, почти бесконечную усталость.

– Я же особенная, почти такая же, как ты, – процедила мисс Шеридан. – Я-то смогу выдержать то, чего не выносили другие девушки. Разве ты про это забыла?

– Пегги! – воскликнул папа.

– Отпусти заложников, – повторил Бреннон и слегка подтолкнул Маргарет локтем вперед. – Я выполнил твои условия. Ты должна сдержать слово.

«Слово… я не давала никакого слова. – Голос стал глуше, будто она обращалась к дяде, отстранившись от Маргарет: – Уйди и оставь ее мне. Или я прикажу женщине задушить ребенка».

– Натан, сделай что-нибудь! – взмолилась мама.

– Давай, – вкрадчиво предложила Маргарет. – Попробуй. Я-то помню, что боль освобождает от твоих чар. In ignis!

Вдоль спинки и подлокотников дивана зубцами вспыхнули огоньки и затанцевали в хаотичной пляске.

– Пегги! – выдохнул отец. Его лицо блестело, все в бисеринках пота. Мама уставилась на дочь как на призрака. Эдди побледнел так, что на щеках и лбу россыпью проступили веснушки.

«У тебя не хватит духу», – с насмешкой прозвучало в голове девушки.

– Рискни проверить.

– О боже, – прошептала мама. – О господи!

– Пегги! – засипел брат. Огонь подобрался к ним ближе, заключил в трепещущий венок. Дядя сжал руку Маргарет.

«Брось эту штуку! – неожиданно потребовал голос. – Брось амулет!»

– Еще чего!

Бреннон кашлянул.