Голос Вселенной 1992 № 5

Два забытых автомобиля стояли на другой стороне улицы. Пожилая женщина подошла к одному из них и села.

В машине был шофёр. Это оказалось такси. Отъезжающая машина взорвала ночную тишину.

Огромная молния осветила небо, превратила спящий город в фантастическую страну.

Я оказался на тротуаре и закурил.

Навстречу мне шёл человек.

– Простите, – сказал я, и он остановился.

Он был чуть повыше меня ростом, в светлом дождевике. Аккуратная чёрная причёска обрамляла его бледное худое лицо – открытое, мужественное, немного обветренное. Лицо казалось загорелым из-за ослепительной белизны белков глаз. Чёрные зрачки пронзали мои глаза. Я спросил:

– Вы не знаете, каким транспортом сейчас я могу добраться до Смилтене?

Человек внимательно смотрел на меня. Потом сказал с сильным акцентом:

– Я сам не знаю. Мне тоже надо в Смилтене. Автобусы уже не ходят.

– Извините, – сказал я.

Я повернулся и пошёл следом за ним. Мы шли по широкой улице с двухэтажными домами. Я прочёл: «Гагарина иела». Улица Гагарина.

Человек остановился и начал беседовать с рыжим кудрявым парнем.

Я стоял в нескольких шагах от них.

Человек обернулся и взглянул на меня.

Лицо его было тщательно выбритое и при свете фонаря казалось синеватым. От глаз веяло холодом.

Я тронулся с места и вышел на площадь с сиротливые памятником посредине. Почему-то свернул направо. Ватагами парни ходили по улице это беспокоило меня.

Впереди было высокое освещённое здание. Ресторан.

Здесь же были кафейница и эдница – столовая.

Кучка молодых людей штурмовала дверь ресторана. Я прошёл мимо, хотя чувствовал голод.

Показался ещё один освещённый дом – жёлтый, двухэтажный, на другой стороне тёмной улицы. Я пересёк улицу и взобрался на крыльцо дома. Прочёт табличку: «Виесница». Гостиница. То, что мне нужно.

Очередь у окошка администратора. Передо мной – четверо.

Первым был похожий на русского интеллигентного вид; толстяк с полнокровным бугристым лицом.

На стене справа от меня – прейскурант. Маленькая и дешёвая гостиница: стоимость мест от 60 коп. до 1 р. 30 коп.

Вторым был парень баскетбольного роста, третьей – юная девица с тёмно-каштановыми локонами из-под синего берета.

Странно было, что она одна приехала в этот город. Я ей позавидовал – она получила одноместный номер.

Пожилая администраторша дала ей ключ и сказала по русски:

– Больше мест нет.

– Как же так? – возмутилась стоявшая впереди меня высокая блондинка и начала что-то объяснять по-латышски.

На её протяжные гласные откликнулась женщина, сидевшая рядом с администраторшей, вышла из администраторской кабины и, после недолгого разговора, надела болоньевый плащ и увела с собой блондинку из гостиницы, в ночную тьму.

– Действительно мест нет? – спросил я, оставшись один на один с администраторшей.

– Если бы были, я бы поселила.

– А что же вы мне посоветуете?

– Не знаю, что и советовать.

Я отошёл от окошка, сел в кресло, прислонённое к стене закурил, вытащил из портфеля книгу – «Годы учения Вильгельма Майстера» Гёте и принялся за чтение.

Идти мне было некуда, и я надеялся, что администраторша что-нибудь придумает – ведь она, как и я, не говорила по-латышски.

Я ждал недолго. В половине первого женщина крикнула из своего окошка:

– Молодой человек!

Я подошёл.

– У меня есть свободный номер, – сказала она. – Но я туда никого не поселяю.

– Почему?

– В этом номере жил мужчина, и он умер в гостинице. Странной смертью. На днях. Вам на сколько нужна гостиница?

– Только переночевать.

– Вы согласны переночевать в этом номере?

– Да, – сказал я после некоторого колебания. – А почему вы предупредили меня?

– Вы бы всё равно узнали. Это знают все.

Я заполнил необходимые бланки, оплатил счёт за сутки и она дала мне ключ и сказала:

– Постель там есть. Идите.

Я поднялся на второй этаж и нашёл свою дверь. Отпер с трудом – рука дрожала. Ужасом пахнуло на меня. Огромная молния показалась в раскрытом настежь окне и осветила тёмную комнату синим светом.

Я в замешательстве шарил рукой в поисках выключателя, наконец нащупал его, и, когда в номере стало светло, немного успокоился.

Две сдвинутые вместе деревянные кровати упирались в стену справа от меня. Письменный стол прислонён к подоконнику.

Ноги мои были тяжелы от усталости. Я запер дверь, вы курил сигарету, потом вымыл пепельницу под краном – не могу заснуть, когда пахнет табачным пеплом – и накрыл ее газетой.

Разделся, потушил свет, залез под холодную простыню вытянул ноги в предвкушении мгновенного сна.

Я закрыл глаза, но сон не шёл. Веки мои дрожали от частых вспышек.

Я открыл глаза.

Каждую секунду дверь озарялась голубым светом. Это было невыносимо. Я поднялся и подошёл к распахнутому окну.

Небо вспыхивало голубым пламенем и опять погружалось во тьму.

В самое сердце моё проникала тревога. Я захлопнул окно и защёлкнул шпингалет. Занавесок не было.

Я залез под одеяло и ворочался и дрожал, хотя не было холодно.

Мне предстояло провести ночь в сопровождении световых эффектов.

Ледяная вода текла по жилам от ног до самого сердца. В висках стучала кровь.

Ни один звук не нарушал могильной тишины. На голубой двери, как на экране, высвечивались кошмарные видения.