Голос Земли

– В этой точке земного шара двойные стандарты всегда были неотъемлемой частью стратегии. В прошлом мы уже не раз испытали это на себе.

– Вы имеете в виду конфликт на реке Амур, остров Даманский?

Несколько мгновений русский президент не отвечал, затем, зная привычки своего индийского коллеги, сразу перешел к сути дела.

– Неприятельские войска переправились через Амур. Как и раньше, мы планируем прибегнуть к тактике выжженной земли – мы всегда так делаем, когда на нас нападают. Сначала сделаем так, чтобы враг голодал, а потом подождем, пока его окончательно не добьет генерал Зима. Подобной уловкой мы пользовались в 1813 году, во время французского вторжения, и в сорок первом, во время войны с немцами. В случае с китайцами это тоже сработает.

– А какие шаги предпринимает Запад?

– Американцы и европейцы слабы и безвольны. Старые, трусливые государства. Когда у них кто-нибудь гибнет, средства массовой информации поднимают настоящий вой. Как будто тот факт, что на войне убивают, для них полнейшая неожиданность… – Президент России пришел в раздражение. – Есть и другая проблема. Деньги. Сегодня подлинный правитель мира – мадам Линг, президент Банка Китая. Последние годы, несколько десятков лет Китай выдает кредиты всем, кто пожелает. И пока они ни у кого ничего не потребовали взамен. В результате, когда разгорается серьезный конфликт, американцы и европейцы боятся, что китайцы потребуют вернуть долг и тем самым разрушат их экономику. По сути, к их виску приставлен револьвер. Кризис заставил их сократить количество военнослужащих, отныне они урезают себя во всем и считают каждый снаряд, чтобы не тратить впустую. Они экономят даже на пулях и поэтому стараются реже стрелять из автоматов и пулеметов.

Индус вздохнул.

– Надо же! Банк Китая финансирует военные поставки в лагерь Инь, а дивиденды за это выплачивает Запад.

– К счастью, и мы, русские, и вы, индусы, – нации молодые и смелые. У нас нет долговых обязательств перед Банком Китая, и мы не боимся вести войну.

– Мы готовы пойти на жертвы, чтобы мир не погрузился в пучину обскурантизма.

– Я не могу представить мир, в котором правили бы китайцы. Мне придется послать на восточный фронт несколько дополнительных дивизий, чтобы заблокировать их в Тибете.

Принятые решения, болезненные, но необходимые, укрепили дух глав двух государств.

Затем русский президент Павлов в виде уточнения добавил:

– Я вам должен кое о чем поведать, коллега. У нас есть тайные союзники, вполне способные сыграть решающую роль. Это эмчи.

– Но ведь они всегда заявляли о своем нейтралитете.

– Это лишь для вывески. Говоря по правде, мы вместе решили, что будет лучше, если эмчи на словах останутся в стороне от конфликта. Данная идея принадлежит нам.

– Это меняет дело. В таком случае я уверен, что победа будет за нами.

161.

Разочарованные Давид и Гипатия вернулись в отель и поставили в номере чемоданы. Затем улеглись, каждый на свою кровать, и чья-то рука схватила пульт. Экран телевизора загорелся, позволив следить за телесериалом человеческой злобы.

Изобилие шокирующих кадров оказало на них гипнотическое действие. Совершенно не задумываясь, Гипатия вытащила из холодильника несколько кубиков льда, бросила в стакан с колой, поправила подушки, и они с Давидом уселись поудобнее, будто собирались смотреть художественный фильм. Строка на экране подсказала, что для трехмерного изображения необходимо запастись очками 3D; некоторые репортажи были сняты камерами, снабженными стереообъективами.

– Земле придется подождать. Пока мы не можем выполнить ее желание, – произнес Давид, пожимая плечами.

В этот момент в его голове взорвалась боль. Он скривился, схватился за виски и, не в силах превозмочь, вскрикнул. Гипатия тут же выключила звук.

– Профессор Уэллс! Все в порядке? Что с вами?

– Ужас какой-то. Страшная мигрень.

– Раньше у вас такое было?

– Да, но не до такой степени.

Девушка изучила его ушную раковину, нашла опорные точки и достала иглы.

– Лишь бы только она не передала мне свою собственную боль. Это невыносимо.

– Она решила вас наказать? Но почему тогда не меня?

Виски вновь прострелила адская боль.

Гипатия стала быстрее втыкать иглы.

– Дышите!

Давид постарался контролировать дыхание, но из этого ничего не получилось. Кореянка добавила еще несколько серебристых игл, на сей раз в шею и плечи.

Наконец ученому стало легче.

– Все взаимосвязано, – пробормотал он. – Если у тебя есть преимущество, рано или поздно оно обернется неудобством. Я предпочел бы оказаться за рамками этой системы.

Гипатия намочила свежую салфетку и приложила Давиду к вискам.

– Вынуждена констатировать, что наша планета не такая уж симпатичная, как может показаться. Могла бы и поберечь вас, ведь вы – ее единственная надежда.

– А это в ее власти? Да и потом, кого сегодня можно назвать симпатичным? Разве в мире сегодня кто-то кому-то желает добра?

Ученый глубоко вздохнул и добавил: