Голос Земли

– Им нужно доверять. Они сами найдут решение. Люди всегда разрешали проблемы. Более того, это заставляло их развиваться и толкало вперед. И если мы устраним соперников, то отнюдь им не поможем. Как раз наоборот.

Ребекка села, решив, наконец, немного расслабиться.

– А на Земле? Нам же ни за что не простят, что мы их пощадили.

– Но у нас есть преимущество – мы находимся от родной планеты на расстоянии многих миллионов километров.

Женщина открыла дверь туалетной комнаты и знаком велела Эмме и Амадею выйти.

– В вас двоих я еще могу быть уверена. Но вот насчет ваших детей и внуков у меня есть большие сомнения…

Когда Ребекка произносила эту фразу, ей показалось, что она, как женщина, поняла что-то очень важное и тревожное, что-то предопределенное в будущем, что-то такое, чего ее супруг, принадлежавший к сильной половине человечества, даже представить не мог.

204.

На моаи со свистом обрушивался ветер с дождем, от чего гигантские статуи будто пели.

Отдохнувшая, бодрая после сна Гипатия спрыгнула с кровати. Давид все еще спал. Девушка прошла в ванную, приняла душ, отправилась на кухню, выпила крепкий, горячий кофе и посмотрела на океан, терзаемый проливным дождем. Затем быстро оделась.

Тусклый отблеск в небе свидетельствовал о том, что наступил рассвет.

Она выполнила несколько упражнений из йоги: Пробуждение кошки, Колесницу, Свечу, Поклон солнцу.

Потом взглянула на горизонт, который постепенно становился все светлее и светлее. По небу на огромной скорости проносились грязно-серые тучи, не зная ни отдыха, ни покоя.

Гипатия села в позе лотоса, попыталась медитировать, но голову настойчиво одолевали мысли, поэтому она отказалась от своего намерения, приготовила для Давида кофе и разбудила его.

– Дождь так и не прекратился, – сказала девушка вместо приветствия.

Они улыбнулись друг другу, испытывая в душе радость от того, что им удалось не только пережить весь этот ужас, но и сохранить возможность действовать.

– А мне приснилась ясная погода…

Давид принял душ и вышел из ванной в банном халате. Пока он ел, пил и одевался, девушка не сводила с него глаз.

Теперь в окне было свинцовое небо, иссеченное черными и серыми полосами. Тучи, проливающиеся дождем, под напором ветра устремлялись на запад. И без того скудная островная растительность от кислотных дождей пожелтела. Птиц, бабочек, мух и пчел нигде не было видно, вероятно, они прятались в дуплах деревьев, пещерах или других убежищах.

Гипатия закрыла глаза, вспомнила день Катастрофы и последовавшие за ним недели.

Проклятый дождь. Никогда бы не подумала, что он может надоесть до такой степени, что я стану ненавидеть погодные условия.

– Еще один день, когда мы ничего не можем сделать… запертые на острове этим проклятым кислотным дождем, под которым даже прогуляться нельзя, – проворчала она.

– Нам остается только думать и ждать, – ответил Давид.

Гипатия подошла к нему.

– Мне нужно мысленно отвлечься от этой мерзкой картины. Давайте погрузимся в нирвану и сделаем экскурс по прошлым жизням. Если получится, мы увидим нашу первую встречу, в другом времени.

– Увидеть, кем ты был в прошлой жизни? Нечто подобное я уже проделывал в ходе обряда очищения, – признался ученый. – Так вы считаете, что посредством медитации это тоже возможно?

Они заперли дверь гостиничного номера на ключ, предварительно повесив на ручку табличку «Не беспокоить». Затем сели в позе лотоса. Их дыхание стало медленнее и размереннее, мысли постепенно вознеслись над островом Пасхи.

Голос корейской студентки повел Давида за собой.

Он представил нечеткую линию, на которой впереди было будущее, а после нулевой точки, точки настоящего, – прошлое. Дух Давида парил над прежними земными воплощениями. Раньше, осуществляя ма’джобу, очищение, он привычно оказывался в белом коридоре, по обе стороны которого располагались двери с именами, и теперь с любопытством открывал для себя этот новый способ передвижения по архивам собственной души.

В этот момент его позвала душа Гипатии, чтобы показать какой-то образ на отрезке прошлого.

Они вместе погрузились в давно исчезнувший мир.

Давид увидел…

Дождя не было и в помине. В небе сияло солнце. Посреди желто-коричневого города, продуваемого сухим ветром, стояла пирамида высотой в несколько сот метров.

У входа была женщина, стройная и темноволосая, в бежевом платье с восточными узорами. Шею ее украшало ожерелье с застывшим в куске янтаря муравьем.

К ней направлялся мужчина, седоволосый и бронзоволикий, облаченный в светлую тогу.

Они встретились впервые. Их ладони соприкоснулись в знак мира и диалога.

Женщина повела мужчину внутрь пирамиды. Воздух здесь был прохладный. Коридор привел их к некоему подобию перекрестка, и женщина увлекла спутника за собой по покатому спуску. Путь оказался долгим. Давиду показалось, что они опустились ниже уровня земли. Вскоре его взору предстал круглый зал, в центре которого располагался украшенный резными барельефами бассейн, наполненный темной жидкостью.