Голос Земли

Вот она, современная сексуальность: такой же продукт потребления, как и все остальное. А эти женщины… цыпочки, будто вышедшие из инкубатора, все одинаковые, с искусственной грудью, надутыми ботоксом губами, с бедрами, лишенными всякой грации, и вертлявыми задницами. А теперь, в довершение всего, у некоторых еще появился пенис. Неужели наш вид развивается именно в этом направлении? Неужели он идет к гермафродитизму, при котором не нужны представители противоположного пола? В то время как роботы Фридмана требуют делать их двуполыми, люди, наоборот, стремятся к единению обоих полов в одном теле.

– Еще пива, приятель? – спросил бармен с исколотым пирсингом лицом.

Перед Давидом тут же появилась кружка с янтарным напитком. Он выпил, скривился, сглотнул. Музыка и смех его оглушали. Под звуки композиции Thunderstruck[7], которая в исполнении той же AC/DC все больше набирала обороты и с каждым мгновением становилась громче, перед ним выгибались почти нагие танцовщицы.

Запах пота и аромат духов с пачулями пьянил все больше и больше.

Одиночество становится еще явственнее среди людей, которые делают вид, что счастливы посреди всего этого грохота и смеха.

Давид закрыл глаза и вспомнил обо всем важном, что случилось с ним до сегодняшнего дня.

Он нашел отца – мертвым и вмерзшим в глыбу льда.

Он создал микролюдей.

Он пережил Первого всадника Апокалипсиса – грипп.

Он спас эмчей, усадив их в фургон и увезя в Австрию.

Он обеспечил старт ракеты «Лимфоцит», которая позволила если не уничтожить астероид «Тейя-13», то свести к минимуму пагубное воздействие этого Второго всадника Апокалипсиса.

Он воскресил смертельно раненную королеву.

Но не спас свою семью.

И холостяцкое одиночество вновь показалось ученому незаслуженным наказанием.

– Еще пива? – спросил бармен.

Он утвердительно кивнул и осушил очередную кружку посреди гама и терпкого запаха пота, который становился все более явственным. Музыка стала еще громче, а вращение прожекторов – более нервным и дерганым. В этот момент взгляд его упал на вращающийся шар с зеркальными гранями, отражавшими лучи прожекторов, и эта сфера, пылавшая тысячами огней, навела его на мысль:

«А наша планета, что об этом думает она?»

Эту фразу он произнес вслух, даже не заметив этого.

– Она думает, что пить больше не стоит, – ответил у него за спиной женский голос.

Давид обернулся, удивленный, что здесь, в этом американском городе, с ним заговорили по-французски, и тут же узнал свою студентку, Гипатию Ким.

– Что вы здесь делаете? Вы следили за мной?

– Просто хочу поговорить с вами с глазу на глаз. Может, найдем место поспокойнее этого?

– Но здесь отлично, – ответил он и жестом попросил бармена налить еще пива. – О чем же вы хотели со мной поговорить, мадемуазель Ким?

Она тряхнула черной шевелюрой и посмотрела ему прямо в глаза.

– Мне хотелось бы с вами работать.

– Над чем? Я не веду никаких проектов.

– Если конкретно, то над установлением контакта с Землей.

Он скорчил насмешливую мину, затем схватил кружку и с шумом из нее отхлебнул.

– Я слышала, вы обсуждали этот вопрос с Эммой-109.

Полагаю, к ней действительно нужно прислушаться.

– Вы имеете в виду – к Земле? Да ей плевать на нас! Миллионы, да что я там говорю, миллиарды лет она ничего знать не желает о том, что происходит на ее поверхности.

Молодая женщина достала смартфон, на экране которого тут же замелькала вереница высеченных на камне образов.

– Я исследовала целый ряд археологических достопримечательностей по всему миру и теперь действительно полагаю, что наши предки нашли способ с ней общаться.

– Пирамиды?

– Совершенно верно. Пирамиды выступают в роли приемопередатчиков.

– Я же предоставил грант, чтобы вы могли продолжать свою работу. Что же вы еще хотите?

– Мне нужны вы.

Она, не мигая, смотрела на него в упор своими черными миндалевидными глазами, и Давид вдруг понял, что до этого практически не обращал на нее внимания.

В этой шумной, насквозь фальшивой атмосфере девушка вдруг показалась ему островком надежности и стабильности. Пушинкой в мире неподъемных тяжестей. Прекрасной и утонченной посреди всех этих вульгарных женщин. И она говорила с ним… о науке в этом заведении, всецело предназначенном для разгула первородных инстинктов.