Голос зовущего

Полицейские ни с того ни с сего развеселились.

- Не перетрудить бы вас лишней писаниной, - тянул чей-то дьяконовский бас.

- За это полагаются хорошие отступные, - воскликнул другой. - Пусть напишет о себе всю правду.

- Ты отвечай, что тебя спрашивают про организацию, - ревел Михеев, - и не лезь куда не надо, ишь, писарь нашелся, дрянь, рвань, трань!

- Пусть пишет! - глухо молвил спавший на диване чиновник. Он даже не повернулся, лежал лицом к стенке, только могучая спина шевельнулась, диван под ним скрипнул, потом чиновник всхрапнул, будто все произнес во сне.

Сказанные спросонья слова произвели магическое действие. Тотчас Карлсону предоставили бумагу и ручку.

"По своим убеждениям я социал-демократ. В Ригу приехал двенадцатого января, а уже тринадцатого января по недоразумению был арестован, потому что не успел отметить паспорт в полицейской части".

- Хорошо, хорошо, - подбадривал Михеев, стоя у него за спиной и через плечо читая написанное. - А теперь пишите, откуда приехали.

"В Ригу приехал из Двинска".

И подписался: А. Карлсон.

- Ну, знаете, - сказал, обращаясь к коллегам, Михеев, - ничего подобного в жизни не видел. Какова наглость! Если ты, дрянь, в течение пяти минут не признаешься, не скажешь, гниль, своей настоящей фамилии, из тебя, гад, польются сопли, и я собственноручно на твоей спине агитатора истолку в муку протокол!

- Мне нечего к этому прибавить, - ответил Карлсон.

- Где жил в Риге? - с металлом в голосе спросил Пятак.

Не получив ответа, задал следующий вопрос:

- Кто твои знакомые?

- Где чемодан с бельем?

- Господа, - ответил Карлсон, - я не однажды уже объяснял, в Риге не успел снять квартиру. Знакомых у меня нет и чемодана с бельем тоже.

Двое дюжих полицейских взяли Карлсона под руки и отвели на огороженную барьером площадку.

- Пожалуй-ка, приятель, на исповедь, - проговорил один с усмешкой.

С Карлсона сняли пиджак, рот завязали мокрым полотенцем.

"На чужой роток не накинешь платок", - блеснула в памяти пословица, и еще подумалось, что думать сейчас нужно о чем-то постороннем - я не должен помнить ни одной фамилии, ни одного адреса, даже малейшего пустяка. Когда станут бить, буду думать о постороннем.

Их девять, у них в таких делах опыт, голову пригнули к барьеру, протокол положили на спину.

Сзади кто-то крепко зажал ноги, будто железной скобой перетянули, двое других держат за руки.

Пятак сказал Карлсону:

- Сейчас большой мастер помассирует тебе спину, считай, тебе повезло, парень!

КАРЛСОН РАЗМЫШЛЯЕТ О ДОМОВЛАДЕЛЬЦАХ,

ВАННЫХ КОМНАТАХ, СЧАСТЬЕ И БУДУЩЕМ

Мой дом - моя крепость, четыре барьерных стены, сам я крыша над ними, и град сечет спину. Но куда же девался домовладелец?

Идет жаркая схватка, схватка за деньги и жизнь между домовладельцами и квартиросъемщиками. Делегатов квартиросъемщиков повсюду арестовывают как мятежников, смутьянов, потому что они, простаки, вздумали просить о снижении квартирной платы, иначе говоря, посягнули на кошелек и пузо домовладельца, и уж наверно в камерах полицейского управления отсиживается не одна дюжина таких делегатов.

Домовладельцы поднимают головы, устраивают сходки, толкуют о более решительных, действенных мерах, засыпают губернатора заверениями в своей поддержке. И вот пятого января съезд домовладельцев выносит решение: домовладельцы должны твердо держаться прежних постановлений о квартирной плате, квартирная плата должна вноситься в полном размере и за месяц вперед. В случае неуплаты в срок на квартиросъемщика можно подать в суд, причем генерал-губернатор отдал мировым судьям распоряжение рассматривать подобные дела в двадцать четыре часа, невыполнившие постановление суда выселяются из занимаемых квартир, а в случае неповиновения подлежат высылке в северные губернии страны. Домовладельцы с восторгом голосуют за резолюцию, однако неисповедимы пути господни, и где будет взять им спасительный Ноев ковчег, когда нахлынут воды потопа?

Вода - символ очищения.

Я бывал во многих новых доходных домах для рабочих и видел повсюду одно и то же. Только в квартире домовладельца ванна, у остальных даже сортиры на лестнице, о такой роскоши, как ванна, они и мечтать не смеют.

Изложение.