Голос зовущего

Каждое поколение заново открывает для себя историю, от Адама до Голгофы переживая все горести и радости человечества. Чем ближе к нашим дням, тем больше страхов и сомнений испытывает исследователь истории, он себя чувствует заблудившимся в незнакомом и в то же время удивительно знакомом лабиринте, переходя из одной залы в другую, наталкиваясь на старые пороки в новом обличье - предательство, низость, подлость, ложь, жестокость, эксплуатацию, зависть, алчность, корыстолюбие, и человек вопрошает себя, до Каких же пор, до каких, и вот, дойдя до последней залы, над которой огненными буквами начертано "Век XX" и в которой ему суждено остаться, изжить себя, он с замиранием сердца переступает порог.

Кого он там встретит?

Четверо молодых людей воскресным вечером сидели за столом в небольшой комнатке со связками лука у печки, пучками душистых травок в вазах, в небольшой комнатке на перекрестке улиц Столбовой и Мариинской, где жила тетушка Ригер.

Епис, Бравый, Чом и Гришка сидели за столом, и желтый свет семилинейной керосиновой лампы уютным кругом ложился на расстеленный план городского центра.

На белом листе была нарисована схема внутреннего помещения полицейского управления.

- У входа стоит часовой, - докладывал Бравый. - В приемной двое городовых, внутри дежурит примерно с десяток агентов и двое надзирателей. Необходимо учесть, что надзирателей может оказаться и больше.

На втором этаже размещается сторожевая рота - сто шестьдесят человек. Смена постов у входа происходит через каждые два часа, то есть в два, четыре и шесть.

- А равным образом во все остальные двадцать четыре часа суток, иронически добавил Епис.

- Это еще не все. - продолжал Бравый. - Вот посмотрите, здесь, - и он черканул крестик на городском плане, - шагах в ста, рядом с Тукумским вокзалом круглосуточно несет дежурство пулеметная казачья рота, там же находится полицейский пост. А здесь справа от входа, возле почтамта постоянно торчат двое городовых и трое солдат.

- В гостинице напротив расположен штаб драгунского полка, - добавил Гришка.

- Прекрасно, - обронил Епис.

- Положение более чем плачевное, - заметил Гришка.

- Одной охраны сто семьдесят девять человек!

- Сто семьдесят девять стволов.

- И все-таки план изменить невозможно. Двое наших отвечают за пост у почтамта, трое берут на себя пулеметную роту на вокзальной площади, двое прикрывают отступление с того места, где улица Карла выходит на площадь, один поможет укрыться женщине, принимающей участие в операции, а трое пойдут со мной, - сообщил Епис.

- Кто именно?

- Надеюсь, будет соблюден принцип добровольности? - заметил Чом.

- Никаких принципов добровольности! Я выбрал троих. Со мной пойдут Бравый, Страуме и Мерниек.

Чом даст исчерпывающие указания наружной группе.

В случае чего вы из кожи должны вылезти, но прикрыть отступление. Уточним детали.

- Почему не пришел Мерниек? - спросил Чом.

Епис не ответил.

- Здесь тебе не вокзальное справочное бюро, - съязвил Бравый, глянув на Чома.

- Вопросы такие, - начал Епис. - Первый: для семьи Мистера приготовили новую квартиру?

- Да, - ответил Чом.

- Одежда, документы для Господина в порядке?

- Да. Куплен билет на поезд. В Петербурге обеспечены явки. Подготовлен ночлег за городом. Все предусмотрено до последней мелочи.

- Повторяю, - сказал Епис, - место встречи у почтамта. Время встречи восемь часов десять минут.

Излишне добавлять, что являться раньше воспрещается, опаздывать воспрещается. Приводить за собой хвост воспрещается. Форма одежды благопристойная. Ничего бросающегося в глаза.

- Одиножды один - один!

- Не иметь при себе никаких документов!

- За исключением некролога и завещания.

- С каким оружием?

- С луны свалился? Два маузера.

- Хотелось бы послушать твой план действия, - сказал Бравый.

- Идет. Смотрите, - ответил Епис, склоняясь над схемой, - здесь мы входим, вот лестница на второй этаж, проходим тут и оказываемся в приемной. Нужно проникнуть во внутреннее помещение. У дверей часовой, мы со Страуме проходим мимо него. Ты и Мерниек остаетесь в приемной, нейтрализуете часового.

- Как, как, ты сказал?

- Нейтрализуете часового!

- Мне послышалось - материализуете. Все же мог бы выражаться попроще.

- Идет. Итак, материализуете часового, городовых и прикрываете лестницу, с тем чтобы не дать сторожевой роте спуститься вниз.

- Мы вдвоем?

- Вы вдвоем.

- Не дать спуститься вниз ста шестидесяти откормленным верзилам?

- Не дать спуститься вниз! Только не сразу, сначала выждать, пока мы со Страуме пройдем внутрь.

- Так что ж прикажете нам делать? - воскликнул Бравый. - Сказать им, обождите, милейшие шпики, мы начнем стрелять по вас немного погодя. А покуда не сыграем ли в очко?

- Что-нибудь придумаете.

- Ну конечно, приведем слона, уложим поперек лестницы, чтобы сто пятьдесят солдат не сбежали вниз.

- Сто шестьдесят.

- Спасибо, что поправил.

- Ну довольно, будем серьезны! Я и Страуме проникаем внутрь. Камера Господина расположена здесь.

Вместе с ним Мистер, Грундманис, Межгайлис и еще двое товарищей. Камеру по утрам отпирают, наших ведут умываться. Там на месте будет видно, что делать.