Голоса деймонов

Существует святая книга, Писание, чье слово непогрешимо и не подлежит никаким сомнениям. Ее авторитет столь велик, что затмевает все остальные. Все на свете, даже научные открытия, необходимо сравнивать с тем, что говорится в Писании, и если между ними возникает противоречие, Писание побеждает. В этой роли может выступать Библия, Коран или труды Карла Маркса.

Существуют также отцы Церкви, которые толкуют святую книгу и объясняют ее значение: это может быть Блаженный Августин, а может — Аятолла или Ленин.

Существует священство, обладающее особыми правами и привилегиями, в том числе и правом наделять благодатью мирян или отказывать им в ней. Присоединиться к священству — большая честь, и доступна она не каждому. Авторитет священства обычно сосредоточен в руках стариков, к которым с равным успехом относятся и Ватикан, и кремлевское Политбюро.

В этой системе практикуется пристальный контроль за новостными средствами массовой информации и жесткая цензура книг. Слово «пропаганда» придумала Католическая церковь в эпоху Контрреформации, а Советский Союз с энтузиазмом подхватил и включил в институт агитпропа.

У такой системы немало других характеристик, иллюстрации которым можно найти как в религиозных, так и в атеистических формах тоталитаризма:

Концепция ереси и наказания за нее.

Концепция апостасии (вероотступничества).

Инквизиция с функциями тайной полиции или тайная полиция с функциями инквизиции.

Сложный процессуальный аппарат констатации измены, обвинения, признания, суда и исполнения приговора.

Телеологическое восприятие истории, согласно которому человеческое общество неотвратимо движется к тысячелетнему золотому веку.

Страх и ненависть к внешним чужакам-неверующим.

Страх и ненависть к внутренним демонам и ведьмам.

Институт паломничества к святым местам и реликвиям — к Туринской Плащанице, на Красную площадь, к месту рождения Председателя Мао.

И так далее, ad nauseam

[88]. Если рассматривать особенности поведения этих культур на практике, можно заметить поразительное сходство между Испанией Филиппа II, Ираном аятоллы Хомейни и Советским Союзом при Сталине. Наблюдаются параллели и с США при Маккарти, и даже некоторое сходство с нынешними временами.

Итак, говоря о теократии в нашем сегодняшнем контексте, я веду речь не только о тех государствах, где власть основывается на существовании сверхъестественного создателя. Я подразумеваю склонность человеческих существ присваивать власть во имя чего-то такого, что не подлежит ни вопросам, ни сомнениям, и оправдывать свои действия абсолютными категориями: абсолютной истиной, абсолютным добром, злом, ненавистью и т. д. Кто не с нами, тот против нас.

Вспоминая, с чего мы начали — с того, что истории могут служить инструментом нравственного образования, давайте теперь вкратце рассмотрим, как теократии относятся к литературе: как в них читают романы, пьесы, стихи.