Голоса домов

По комнате разносились звуки умиротворяющей композиции, сочетавшейся с ароматами мелиссы и сандала. Бушевавшая за окнами ноябрьская погода не проникала внутрь дома, а для Анастасии она не могла бы стать поводом впасть в уныние. Она давно не испытывала негативных эмоций. И вовсе не потому, что окружающее пространство не предоставляло поводов – она нашла действенное средство борьбы с такого рода эмоциями и способ, сокращавший их объем. Общение с людьми свелось к минимуму. Анастасия занималась исключительно тем видом деятельности, что приносил моральное и материальное удовлетворение. Она тщательно отфильтровывала информацию, подвергавшуюся осмыслению. Ничего и никого лишнего не имелось в жизни, а она сама стала её центром. Когда же допускалась незначительная оплошность, и негатив норовил просочиться в её голову, она прибегала к уникальной технике аутомедитации. Анастасия становилась для самой себя источником силы, энергии и защиты. Безграничное доверие к себе раскрыло удивительные резервы собственной личности. Постигнув азы погружения в глубинную суть самой себя, Анастасия удивилась, насколько это было просто, и поразилась тому, как долго этому училась.

Путь к себе способен занять десятилетия. А может исчерпать целую жизнь.

Глава 26

Незнакомое ощущение не отпускало, который день кряду, а понимание того, что с ним делать, не появилось. Опасения портили привкус произошедшего. А он давно не испытывал ничего подобного, впрочем, и не мог, а потому ощущение эйфории стало чем-то новым. И это чувство следовало удержать – оно придало осмысленности его существованию. Внесло свежесть в ту жизнь, какую приходилось влачить изо дня в день, да что там, годами он плелся по судьбе так, словно для него не предусматривалось ничего стоящего.

Евгений улыбнулся новому дню. С какой-то особой радостью он засобирался на работу. И даже она, эта самая работа перестала выглядеть в его глазах постыдной и заурядной. Он менялся, а потому все, что было связано с его персоной, приобретало новое значение.

На улицу худощавый мужчина вышел, распрямив плечи, чего раньше за ним не водилось. Кинув взгляд на свой дом, он ощутил гордость, что проживал в скромных условиях.

Чувство эйфории, в самом деле, окрыляло, а он не верил словам друга, находившего отраду в крепких веществах. Тогда он считал, что все бесполезно в борьбе с жалким существованием.

Глава 27

Время останавливалось у порога некоторых дверей. Раньше она этого не замечала. В один момент жизнь превратилась в какую-то другую – попросту чужую, и она мечтала вернуться назад в свое прошлое, ранее казавшееся не таким уж удачным.

– Вы – мать ребенка? – голос медсестры звучал безучастно, а сидевшая у палаты женщина рассчитывала на сочувствие.

– Да.

– Можете зайти. Ребенок без изменений.

Сообщив пугающие сведения, медсестра направилась в другую палату, не задумываясь о том, что чувствовала мать мальчика, лежавшего в коме. На подкашивающихся ногах Наталья приблизилась к двери, испытывая противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось войти и приняться тормошить сына, чтобы он очнулся, с другой же – подумывала о том, чтобы сбежать, спасаясь от страха.

Мать вошла в палату, всматриваясь в бледное лицо сына, укрытого одеялом так, будто персонал не заметил окончания осени. Инстинктивно женщина натянула одеяльце повыше, чтобы Мишка не простудился.

– Сыночек, я здесь. Это мама. Милый мой, открой глазки.

Ей хотелось услышать родной голос. И она понимала, насколько это желание безрассудно. Смириться с очевидным фактом, пугавшим до смерти, не получилось бы даже при наличии соответствующей подготовки, поскольку для такого никогда не хватает сил. Она устала и уже давно. Мишка не должен был пострадать. Она – его мать злилась на сына, и вот он лежал без сознания на больничной койке.

Сдерживать слезы не вышло, и женщина разрыдалась, постепенно заходясь истерикой.

– Что вы творите? – все та же медсестра грозно прошипела над ухом посетительницы. – Уходите отсюда.

– Он же все равно не слышит.

– Много вы знаете, не слышит он. Уйдите отсюда. Ребенку и так плохо, а тут вы ещё жалеть себя надумали.

– Я за сына переживаю.

– Дома рыдайте.

Пытаясь унять слезы, женщина покинула палату и быстрым шагом направилась к лифту, чтобы, скрывшись от посторонних глаз, позволить накопившимся чувствам вырваться на свободу.

Глава 28

При всем желании помочь он ничего не смог бы сделать. Он просто следил за той частью улицы, где редко происходили какие-либо инциденты. За исключением нападения на мальчика. Он, наблюдавший за происходящим, кричал. Но услышать его попросту не могли. Никто. Даже он сам.

Застыв у окна с изрядно запылившимися стеклами, он продолжал смотреть на улицу, надеясь на то, что впредь не доведется видеть нечто подобное, что даже его заставило содрогнуться. И в его бытность люди не отличались предсказуемостью и благонамеренностью. Но он никогда не был свидетелем преступлений. Все происходит впервые, разве что не со всеми.