Голоса животных и растений

Дороти продублировала работу подруг. Во время следующего эксперимента она использовала пшеницу, кабачок, тыкву, петунию, циннию и ноготки. Она поставила по девять растений каждого вида в две камеры. Если в условиях с нормальной, в основном классической, музыкой у растений были зафиксированы перемены в лучшую сторону, то в «рок-камере» воцарился хаос: одни растения рождали карликовые уродливые листочки, другие вообще задерживались в росте, а через девять дней стали странно «выкручиваться», обретали какие-то необычные формы, пожелтели — и вскоре умерли.

В конце концов Д. Реталлак сделала вывод, что тяжелый рок таинственным образом уничтожает растения. Другие виды музыки, например классическая и мягкий «полупоп», стимулировали рост, помогая растениям становиться пышными, с тяжелой листвой. Однообразный шум заставлял их хиреть. Растения не выносят монотонности, постоянного шума или бессмысленных звуков — отметила для себя Дороти.

Продолжая опыты с различными видами музыкальных записей, ученая заметила, что лучше всего растения откликались на восточноиндийскую музыку. По-видимому, пришла к заключению Дороти, они также питают особое пристрастие к Баху — почти столь же сильно любят его, как «Звуки Индии» Рави Шанкара. Работая с народной западной музыкой, она констатировала определенное равнодушие к этому виду музыки со стороны растений. И задалась вопросом: находятся ли растения в абсолютной и полной гармонии с «земной», народной музыкой или же они вообще безразличны к ней?

Дороти с изумлением обнаружила, что растения неплохо отнеслись к джазу: тянулись к рупору, наклонившись на 15–20 градусов. Ее домашний филодендрон также льнул к источнику звука, даже предпочитая его мягкому оконному свету. Кстати, в ходе одного опыта, поставленного южнокорейскими учеными, усики тыквы отклонялись в противоположную сторону от громкоговорителя, из которого гремел рок, и, напротив, приближались к рупору, из которого лилась успокаивающая музыка.

«Может быть, музыка снабжала рододендрон в какой-то форме энергией?» — подумала Дороти. Сама она не смогла ответить на такой сложный вопрос, но другие ученые, заинтересовавшись ее работами, стали искать ответ на него. Американцы Вудлиф и Ройстер поведали о своих опытах с табаком в труде «Влияние эффекта случайного шума на рост растений». По их данным, шум способен тормозить процесс роста на 40 процентов. Мэри Межерс и Перл Вейнбергер доказали, что музыка и звуки на слышимых частотах меняют скорость и стимулируют сам процесс прорастания зерен пшеницы весной. Та же Вейнбергер и с ней Дж. Дэс сообщили также о влиянии музыки на рост морских водорослей. В лаборатории университета города Торонто установили, например, что эти растения начинают особенно хорошо расти, прослушав сольное пение женским голосом, тогда как огурцы, к примеру, предпочитают звуки флейты.

Ученик выдающегося физиолога растений — сэра Жагадира Бозе — доктор Т. К. Сингх провел ряд опытов, изучая влияние звуков скрипки, флейты, мандолины и человеческого голоса на растения. Особый эффект произвели скрипка и щипковые струнные инструменты на перец: за три недели слушания игры на струнном инструменте — вине — перец прибавил в росте на 90 процентов и в плодоношении на 103 процента. Некоторое время Сингх «накоротке» играл на скрипке для мимозы — и заметил, что та от его игры росла вдвое быстрее обычного. Ученый обнаружил, что некоторые растения могут передавать свои новообретенные в период воздействия музыки качества последующим поколениям. Интенсивное воздействие звуками музыки, по его наблюдениям, вело к изменениям в хромосомах.

Перл Вейнбергер предположила, что звуковые волны могут вызывать резонирующие резонансные колебания в клетках растений, которые позволяют им накапливать энергию и влияют на метаболизм (обмен веществ).

Другое возможное объяснение явления, полагает Джон Уитмен, состоит в том, что растения откликаются именно на связные ноты или звуки, передаваемые им. Однако и здесь вопрос рождался за вопросом. Могло ли случиться так, что приятные сами по себе звуки, соединенные к тому же в специфическом пространстве музыкального произведения, оказывали стимулирующее воздействие на растения? А может, это связано с нашими патриархальными представлениями, согласно которым определенные и монотонно повторяемые песнопения могут влиять на ход болезни?..

Да, возможно, мир весь пронизан музыкой и с этой точки зрения гармонией. Дороти Реталлак попыталась даже уловить связь между растениями, содержащими наркотические вещества, с одной стороны, и рок-музыкой — с другой. На этот путь ее подтолкнуло письмо двух мальчиков, которые сообщали: росшая у них в горшках марихуана тянулась к стереопроигрывателю, на котором исполнялся только тяжелый рок. Выходит, наркотические растения любят ту музыку, которая убивает все другие растения?

— Растения, как и люди, любят музыку, — часто повторяет южнокорейский доктор наук Ли Вон Чо из научно-исследовательского института проблем шелководства и энтомологии в Сеуле.