Голова королевы. Том 2

— Ты — Гекки? — воскликнул Брай, парируя удар второго врага. — А, черт побери, с тобой-то и хотелось мне встретиться! Получи это за графа Нортумберленда.

Брай имел в виду то, что когда-то Гекки продал этого графа, попавшего в его руки.

Удар Вальтера был так меток и силен, что голова разбойника оказалась почти отрубленной, и он с предсмертным хрипом упал на землю.

— Что случилось? — воскликнул хозяин, выбегая во двор.

Все обитатели дома столпились у места происшествия.

— Разбойники хотели ограбить нас, — ответил Брай. — Нам нет надобности торопиться, друзья.

В это время появился солдат из замка и направился к Сэррею.

— Вы должны спешить, — тихо сказал он, — а молодая дама в безопасности.

— Задержите этих людей! — простонал Пельдрам.

— Кто вы? — спросил его солдат.

— Я…

— Пойдемте, Брай, нам лучше уйти! — сказал Сэррей…

Лошади были готовы, Джонстон, Брай и Сэррей вскочили в седла и выехали через открытые ворота на улицу, где уже собралась толпа. Когда трое смельчаков оставили далеко за собой Чэтсуорт, Брай спросил;

— А Филли?

— Она в безопасности, — ответил Сэррей.

— Куда мы направим свой путь?

— Я сам еще не знаю толком.

От ударов Брая сраженный Гекки скоро испустил дух, но Пельдрам все же пришел в себя. К его полномочиям относилось ужесточение мер, касавшихся заключения Марии Стюарт. Королеве были оставлены только две комнаты. Она была разлучена со своей свитой, ей прислуживала всего одна женщина. Случайно выбор пал на Тони.

При обыске в замке в прежних комнатах Марии и в принадлежащих ей вещах ничего не нашли.

Присутствия Филли в замке тоже, казалось, никто не замечал. Конечно, она держалась, по возможности, в тени. Незнакомые считали ее служанкой леди Джэн Сэйтон. К тому же она так изменила свою внешность, что и знакомые не могли ее узнать.

Глава шестая

ЦЕННАЯ ГОЛОВА

Следствие по делу Норфолка длилось до января 1572 года. Наконец двадцать четвертого числа этого месяца состоялся суд в большом Вестминстерском зале. Норфолка обвиняли в намерении лишить королеву Елизавету престола и жизни, в желании вступить в брак с Марией Стюарт, к которой он, как судья над ней, должен был бы относиться как к нарушительнице супружеской верности и мужеубийце, а также в преступных сношениях с папой римским и испанским королем.

После предъявления доказательств герцогу дано было право защищать себя, что он и исполнил в общем с ловкостью, умом и убедительностью. Одно лишь было позорно с его стороны — он с презрением говорил о браке с Марией Стюарт. Но его защитительная речь не увенчалась успехом. После долгого совещания члены суда единогласно приговорили его к смерти. Приговор был объявлен герцогу, и он выслушал его спокойно.

— Милорды, — сказал он в ответ, — я умираю верным моей королеве, насколько это только возможно. Вы вытолкнули меня из своего круга, но я надеюсь вскоре быть в лучшем кругу. Я не прошу никого из вас ходатайствовать за мою жизнь. Для меня все кончено. Но я лишь прошу быть моими заступниками у ее величества, чтобы она не лишила своей доброты моих бедных осиротелых детей, уплатила мои долги и не оставила в нищете моих бедных слуг.

Норфолк перед смертью написал письмо Елизавете, в котором выражал свое раскаяние, молил о милости и в особенности просил монархиню позаботиться о его детях.

Совершенно иначе поступила Мария по отношению к нему. Услышав о смертном приговоре Норфолку, Мария плакала день и ночь и объявила, что смерть Норфолка принесет ей более огорчения, чем кончина ее первого супруга Франциска II, которого она все же бесконечно любила.

В эти часы ее скорби Филли удалось пробраться к ней и посоветовать обратиться лично к Елизавете с просьбой о помиловании Норфолка. Мария ухватилась за эту мысль и написала трогательное письмо, которое Филли взялась передать.

Храбрая женщина с вверенным ей письмом покинула Чэтсуорт и отправилась в Лондон, прежде всего к своей матери.

Графиня Гертфорд, следившая со вниманием и не без сердечного волнения за текущими событиями, приняла ее с радостью.

Филли решила передать с матерью письмо Марии Стюарт и свое послание Лейстеру.