Голова королевы

— Должно быть, кто-то оставил подарок под дверью, — предположил Николас. — Приятно, что Сьюзен подумала, что мы способны на такой поступок.

— Я пошлю ей другой подарок для малышки. Уверена, ребеночку нужно много всяких вещей, а помочь с приданым некому.

Она купила яблоки, груши и сливы и положила их в и без того полную корзину, которую нес Николас.

Пора обратно. Когда они повернули назад, Анна шла следом за Николасом и ломала голову над одним вопросом:

— Но если мы с тобой не отправляли колыбель, то кто?

Они вышли из дома засветло, поэтому вернулись, когда еще не было восьми. Николас занес корзину в дом и помог выгрузить покупки, после чего легко позавтракал, прежде чем снова уйти. Предстоял еще один долгий рабочий день.

Переправившись через Темзу, Николас высадился на северном берегу и энергичным шагом направился к Грэйсчерч-стрит. На вечер был назначен спектакль, и до полудня нужно было отрепетировать «Брак и озорство», проверенную временем комедию из репертуара «Уэстфилдских комедиантов». Барнаби Джилл исполнял главную роль — ревнивого мужа, который приходит в бешенство, узнав о неверности жены. Супругу играл Стефан Джадд.

После сцены, которую Николас застал в артистической уборной, пьеса обрела для него новую остроту. Актер и ученик будут изображать для зрителей близость, которая вызывает отвращение, когда дело происходит за закрытыми дверьми. Публика будет глумиться над стариком-мужем, не подозревая о пикантности ситуации.

Внезапно кое-что привлекло внимание Николаса. В дверях лавки Бенджамин Крич о чем-то увлеченно беседовал с высоким здоровяком. Это был Рыжебородый.

— Держи мерзавца! — Крик сам сорвался с губ Николаса, и он со всех ног бросился вперед. — Останови его!

Услышав эти слова. Рыжебородый встрепенулся и, увидев несущегося к нему Николаса, резко повернулся и кинулся наутек по направлению к Фэнчерч-стрит. Высокая фигура протискивалась сквозь толпу, распугивая покупателей, расталкивая продавцов и переворачивая прилавки. Собаки провожали Рыжебородого лаем. Николас гнался за ним, не обращая внимания на сердитые окрики. На улице поднялся страшный шум.

Рыжебородый двигался очень быстро, но у Николаса открылось второе дыхание. Расстояние между ними сократилось до каких-то десяти ярдов, но тут Николасу не повезло. Поняв, что преследователь настигает его, Рыжебородый резко остановился, схватил какую-то тачку и швырнул под ноги суфлеру. Тот не успел затормозить, споткнулся и упал прямо в лужу из яичных желтков, по которой плавала скорлупа. Владелец тележки тут же прицепился к Николасу, как клещ, требуя возмещения ущерба, а когда Николас отделался от него, было уже поздно: Рыжебородый растворился в толпе.

На не слушающихся ногах Николас вернулся в «Голову королевы», извиняясь направо и налево. Только дойдя до постоялого двора, он вспомнил о Бенджамине Криче и воспрянул духом.

Крич в дальнем углу двора болтал с посыльным. Николас отвел его в сторону и припер к стенке.

— Кто был тот человек? — строго спросил он.

— Убери руки! — рявкнул Крич.

— Кто он? — Николас усилил хватку.

— Я его видел первый раз в жизни!

— Наглая ложь, Бен! Ты разговаривал с ним, как со старым приятелем!

— Он остановил меня и спросил, как пройти в Айслингтон. Отпусти! — Крич вырывался. — До сегодняшнего дня я знать его не знал!

— А вот я его знаю, Бен. Это он убил Уилла Фаулера.

— Жаль, что я не пожал ему руку.

Увидев ухмылку на лице Крича. Николас взорвался. Он стукнул актера об стену, а затем швырнул на землю. Крич медленно поднялся. В нем клокотала обида. Презрительно скривив рот и слегка согнувшись, он кинулся на Николаса и отбросил его на несколько метров. Крич был сильный малый — такие дерутся до победного.

Но Николас вышел из себя. От обидных слов в адрес Уилла Фаулера внутри его что-то щелкнуло. Он ринулся в драку, и они с Кричем принялись избивать друг друга. За происходящим наблюдала небольшая толпа зевак. Крич сжал противника так, что у того кости хрустнули, но Николасу хватило сил высвободиться и отпихнуть соперника. Крич снова бросился на него, но Николас встретил его градом тумаков. Тряся головой, чтобы прийти в себя, Крич наносил сильные удары, однако Николас уворачивался.

Тяжело дыша, актер позволил себе короткую передышку, а потом снова налетел на Николаса с кулаками, но тот был готов к атаке. Он отвлек внимание Крича, а потом со всего размаху ударил актера в солнечное сплетение. Противник от боли согнулся пополам, и Николас добил его ударом в челюсть. Крич обмяк и рухнул на землю. Из толпы зрителей раздались несколько одобрительных возгласов.

Николас потирал ободранные костяшки правой руки и смотрел на поверженного соперника сверху вниз. Крич заслужил этот удар жестокими словами об Уилле Фаулере, но он явно не знал Рыжебородого. Николас злился, что вышел из себя. Он нагнулся, чтобы помочь Кричу встать.

— Убери руки! — рявкнул тот, отталкивая суфлера.