Голова профессора Доуэля

И вдруг слух Ванюшки уловил какой-то совсем иной звук – отдалённое постукивание. Кто бы это мог стучать?

Быть может, Пунь звала завтракать? Но ещё рано. Макар

Иванович? Но он не собирался сегодня выходить в море.

«Вы слышите?» – выстукал Ванюшка Волкову. «Да, –

отвечал тот. – Кто-то стучит в воде». Волков и Топорков прекратили работу, сошлись вместе и погасили фонари, а

Ванюшка даже взялся за рукоять кортика. Стук прекратился. Ванюшка не утерпел. Он нажал кнопку и снова зажёг фонарь. Зелёная муть осветилась. На расстоянии пяти метров маячила неясная фигура, – вернее, расплывчатое пятно шарообразной фигуры на человеческих ногах. По мере приближения очертания фигуры делались всё более отчётливыми. Теперь уже можно было различить, что по дну океана идёт огромный человек, очень медленно размахивая веслоподобными руками. Его туловище напоминало бочку, – так оно было толсто и кругло. Ещё несколько шагов – и к ним подошёл старик с длиннейшей серой бородкой, которая развевалась во все стороны, как дым, при каждом движении воды. На нём были большие очки, а каучуковый чёрный нос придавал лицу странный вид.

Длинная рубаха и порты, закрученные до колен, составляли его костюм. На огромных босых ногах были надеты сандалии с тяжёлыми подмётками. Вокруг туловища обмотана сеть, а в сети бились живые рыбы. Эта сеть с рыбами и придавала фигуре старика издали такой необычайный бочкообразный вид.

Старик остановился, расставил руки, опустив их вниз. С

растопыренными пальцами эти руки напоминали трезубцы

Нептуна, а сам старик – морского бога. Волков так и прозвал его: Нептун Иванович Конобеев. Настоящее имя его было Макар. Он улыбался во весь рот, пуская пузыри и обнажая здоровые длинные белые зубы. Волков кивнул ему головой и ощупал его руки.

В них не было кастаньет. Волков удивился. Чем же

Нептун Иванович стучал в воде? У старика не было слуховой трубки, не знал он и азбуки Морзе, а поэтому с ним приходилось объясняться жестами. Волков указал на свои кастаньеты и опять ощупал руки великана. Макар Иванович улыбнулся, оскалил рот – и вдруг защёлкал зубами.

Получился звук гораздо более громкий, чем от кастаньет.

Ванюшка, забыв, что он под водой, рассмеялся, выпустив фейерверк пузырей, потом закашлялся и едва не захлебнулся. Он зажал рот руками, кое-как сдержался, но ненадолго. Новый приступ смеха охватил его. Тогда Ванюшка быстро отстегнул сандалии со свинцовыми подошвами и, оттолкнувшись от дна, поднялся вверх, как детский воздушный шар, оторвавшийся от нити.

Он вынырнул на поверхность. Волны закачали его, а прибой понёс к берегу.

Ванюшка всплыл недалеко от рыбацкой лодки, на которой сидели два японца. Увидев страшное чудище, выплывшее из морской глубины, японцы с расширенными от страха глазами прыгнули в воду, как испуганные лягушки, и быстро поплыли в сторону от черноносого чудовища. А

Ванюшка ещё поддал жару – вдруг заулюлюкал нечеловеческим голосом.

На поверхности океана было ветрено, солнечно и весело. Тут можно было смеяться, не опасаясь захлебнуться.

Насмеявшись вдоволь, Ванюшка затих на мгновение, лёжа на волнах, и посмотрел на берег. Вдали виднелась фанза под высокой елью, около фанзы стояла, как толстенький крепенький грибок, женская фигура, а у самого берега выла собака, повернув морду прямо к воде. Ванюшка кивнул головой, прошептал «фут возьми!» и, сделав глубокий вдох, опустился на дно.

В подводной мути ему не сразу удалось найти Волкова и Конобеева. Прилив на поверхности океана отнёс Ванюшку к берегу, и ему пришлось плыть над знакомыми тропинками, путаясь в длинных лентах водорослей и временами останавливаясь, чтобы разрезать осклизлые ленты кортиком. Вода выжимала вверх. Ванюшка принуждён был нырнуть до дна, разыскать несколько камней и, взяв их в руки, отправиться в путь достаточно «уравновешенным»

для подводных путешествий.

Вот где-то вдали, в зелёной мгле, вспыхнул огонёк и послышались призывные удары кастаньет. Ванюшка ответил условными тремя ударами и ускорил шаги. Огонь двигался навстречу ему. Скоро Ванюшка подошёл к Волкову и Конобееву, Волков схватил говорительную трубку

Ванюшки и сделал такой вид, как будто крутит его за ухо, потом, приложив трубку к губам, сказал:

– Джонни! Нельзя быть таким легкомысленным. Ты рисковал помереть от смеха. Вот твои калоши!

– Это была бы самая весёлая смерть, Семён Алексеевич,

– ответил Ванюшка, надевая тяжёлые сандалии. – Воет! –

прибавил он.

– Кто воет?

– Хунгуз. Будет опять нагоняй Макар Ивановичу, – и, обратившись к Конобееву, Ванюшка сложил рот трубочкой и завыл, пуская пузыри.

Лицо Конобеева вдруг омрачилось. Брови над большими очками сдвинулись, а усы и волосы бороды около рта взъерошились. «Морской бог» был чем-то рассержен или огорчён. Он замахал руками-вёслами и направился быстро к берегу.

– Семён Алексеевич! Можно мне посмотреть хоть одним глазком, как она его ругать будет? – спросил Ванюшка.

– Жан! Ты забываешь о своих обязанностях! – строго сказал Волков. Они вновь принялись за работу.

2. «РЫБЕ – ВОДА, ЗЕМЛЯ – ЧЕЛОВЕКУ»

А Макар Иванович быстро шёл, направляясь к берегу.