Голова в кустах

Эх, исповедовала бы элегантность, носила бы перчатки. Обернуть кисть носовым платком? Неловко. Не так давно сказала про пожимающую руки больным СПИДом принцессу Диану: «Тоже мне подвиг. Нашли о чем трезвонить». Кретинка. Кое-как я уломала себя. И предстала перед Лилией Петровной Вешковой, будто пробежав марафон. Не врут ученые.

Если мысленно заниматься аэробикой, пульс и дыхание учащаются, словом, организм легко обмануть. Или не легко?

«Обязательно выясню, ради чего медики ввязываются в столь опасное дело, – решила я. – Вряд ли им миллионы платят».

С Вешковой мы разговаривали около часа, и к концу беседы я была убеждена в собственной правоте, как никогда. Не отпуская к Варваре, Измайлов пытался заставить меня обойтись вот этим – количеством больных, призывами к властям предержащим дать денег на медицинские программы, названиями групп риска, стоимостью лекарств. Я сама ничего тягомотнее отродясь не слышала. Зачем писать то, что заведомо читать не станут?

Нет, без образа современного наркомана, для которого и СПИД – насморк по сравнению с ломкой, к печатающим устройствам не стоило приближаться. Мои надежды на Варвару Линеву и ее окружение должны были оправдаться.

Лилия Петровна Вешкова вызвала во мне полный раздрай чувств. Она, бесспорно, была героиней, но не статьи, а либо диссертации по психологии, либо романа. И то и другое не по моей части, о чем я сразу же начала сожалеть. Фраза:

«Ты еще молода, Поленька», часто звучит из уст полковника Виктора Николаевича Измайлова грустным упреком. Сорокалетняя Лилия Петровна вроде бы не кого-то, а себя яростно упрекала за то, что на двадцати годочках нельзя остановиться. Женщина числила старость в пороках и осознавала – с каждым днем она погрязает в пороке все больше. Она не желала стареть, одновременно боясь прослыть несерьезной и несолидной. Постигла разницу между «быть молодой», «молодиться» и «омолаживаться». Блекловатая косметика (усвоила, что лучшая та, которой не видно), упаковка стройного сухого тела в одежду стиля «вечно юная классика», удобная для непосед обувь, вместительная сумка-мешок… Я редко наблюдала женщин на возрастном перепутье. Умных женщин. Отказать Вешковой в признании ее головы не тыквой не смог бы и фанатичный злопыхатель.

Наш редактор полагает, что право на мнение о человеке имеет прежде всего его ровесник. Поэтому моих потуг характеризовать всякого встречного не одобряет. «Доживи, – говорит, – Полина, и тогда резвись пером по бумаге». Но я не воспринимаю советы как руководство к действию. Мало ли кого жизнь обламывает по-своему. Меня же не физическое состояние в определенном возрасте занимает, а душевное. «Нельзя эти состояния разделить», – вздыхает редактор.

Я вспомнила о нем неспроста. Вешкова ни на секунду не забывала, что общается с журналисткой, соответствовала имиджу деловой дамы. Я не утерпела и клещом полезла к ней под смуглую кожу: то да се, почему избрали тернистую дорогу, как переносите тяготы, о чем мечтаете, на что конкретно претендуете…

Она надиктовала мне много банальностей. Закодированные буквами, они выглядели пристойно и правильно. Например, в пору зрелости человек, независимо от пола, должен заполнять свои дни чем-то богоугодным; генофонд нации без нее, мелкой, но добросовестной и неравнодушной сошки, сойдет на нет; и вообще наркоманствующий молодняк жалко.

Есть специальная популярная литература, озабоченные всем подряд средства массовой информации, обученные в вузах педагоги, верящие в возможности профилактики врачи, а дети строем уходят в никуда. Лилия Петровна контактировала с женскими объединениями, политиками, выбивала гранд на борьбу с наркоманией и ее последствиями из фондов Сороса, терзала депутатов запросами, лечила страждущих, учила наркоманов приемам само– и взаимопомощи при передозировках, выпрашивала у спонсоров деньги на одноразовые шприцы и презервативы, организовывала акции против наркотиков и СПИДа, где раздавала юношам и девушкам добытое «у частных лиц и коммерческих организаций». Она боролась, не давая спуску себе и другим.

– Вчера уволила человека, который впал в спячку на переднем крае, Полина.

«Понятие „передний край“ тебя сильно волнует. Героическая, но не жертвенная натура», – подумала я. Она была амбициозна, энергична и оправдывала средства целью. Благородной целью, не спорю.

Она приносила пользу и творила добро.

А мне и нравилась, и не нравилась. Мы были похожи. Однако намекни мне кто-нибудь, что я столь же прямолинейна и жестка, оскорбил бы. Я не умею переть напролом. Я не числю свое дело в самых важных на свете. И не мыслю себя без обходных путей по красивой местности.

Наверняка от Лилии Петровны Вешковой было гораздо больше пользы, чем от меня. От нее было меньше тепла, которое дает сострадательная растерянность.

Иногда надо вместе с другим не знать, что делать. Она слишком владела проблемой. Я прониклась уважением к этой женщине, понимая, что являюсь для нее лишь одним из механизмов для достижения социально – и лично – значимого результата. И не в упрек, скорее в поддержку, сделала вывод: «Своего не упустит».