Голубая кровь (СИ)

Эсфирь подбежала к каналу, пересекла по мост и помчалась к знакомому переулку. Когда она повернула за угол, преследователи уже почти могли достать до неё рукой. Поглощённая бегством, девушка только в этот момент сообразила, что ведёт убийц прямо к своим близким. Эта мысль пришла слишком поздно — Эсфирь была уже почти у ворот дома Леонии, и всё-таки она на миг замешкалась.

Терианка почувствовала за своей спиной дыхание смерти. Эсфирь уже видела дом, в котором её ждут, но в этот момент чья-то рука схватила её за плечо и отбросила к забору…

Стелла пришла в этот вечер к Нейман. Терианка вместе с Леонией и Рэтасом ждала Эсфирь, которая обещала вернуться. Всем было неспокойно, и Нейман молилась, чтобы поскорее наступило утро и Эсфири уже ничто не угрожало. Стелла заметила, что, открыв ей дверь, Нейман вместе с радостью выразила тревогу и разочарование, и это было понятно — она ведь ждала Эсфирь.

— Я уложила спать Солу, — сказала Леония, выходя из спальни и закрывая за собой дверь.

— Где же Эсфирь? — беспокоилась Нейман.

Она уже целый час не находила себе места и ходила по комнате. Рэтас и Стелла тоже волновались, но сидели молча. Сверхисследовательница машинально гладила Тибо, лежавшего у её ног.

— Быть может, стоит её поискать, — предложила Стелла.

— Но где? Эсфирь нельзя найти так просто. Может, она сейчас в катакомбах, а это далеко. Вы объясните, наконец, чего Эсфирь понесло в те катакомбы? — обратился Рэтас к присутствовавшим в комнате.

Этот вопрос главным образом адресовался Нейман и Стелле, но они не ответили и оставили Рэтаса в неведении.

Тибо вдруг встал и, подняв морду, заскулил.

— Что-то случилось, — догадалась Стелла. — Я выйду и погляжу.

Собака явно волновалась, а затем стала скрести в дверь, чтобы её выпустили.

Сверхисследовательница и её питомец покинули дом, и подошли к воротам. Отворив дверь и придерживая Тибо за ошейник, Стелла вышла на безлюдную улицу. В полусотне шагах от себя она увидела Эсфирь, а возле неё двух мужчин. Один их них на глазах Стеллы вонзил в сердце Эсфири кинжал, отбросив её перед этим к забору.

— Эсфирь! — в ужасе закричала Стелла.

Тибо вырвался и с рычанием бросился к убийцам, но они, убегая, стали стрелять, и Стелла отозвала собаку назад. Отправив Тибо во двор, она подбежала к Эсфири и остановилась напротив неё. Терианка ещё была жива.

Эсфирь стояла, так как её пригвоздили к забору кинжалом, который пронзил её насквозь. Сама взявшись за рукоять оружия, терианка с последними силами рывком вытащила его из сердца. Кровь тут же хлынула потоком. Эсфирь подняла голову, и посмотрела из-под длинной чёлки на замершую в оцепенении Стеллу угасающим взглядом, в котором ещё жила непостижимая сила жизни.

— Игра окончена… Они меня нашли, — почти беззвучно прошептала Эсфирь и, истекая кровью, упала у ног остолбеневшей и близкой к обмороку Стеллы.

На крик Стеллы и выстрелы выбежали Нейман, Леония и Рэтас. Нейман опередила остальных и бросилась к Эсфири, которая лежала с закрытыми глазами неподвижно и даже не стонала.

— Она ещё жива, — определила Нейман, едва склонившись над нею. — Леония, уведи Стеллу, ей не надо это видеть. А ты, Рэтас, помоги перенести Эсфирь.

Рэтас перенёс Эсфирь в дом, и Нейман занялась ею.

В комнату, где находились лишь две терианки, вошла Стелла и спросила:

— Она будет жить?

— Не знаю пока, — Нейман старалась остановить кровотечение и привести Эсфирь в сознание. — Как долго кинжал был в сердце?

— Не меньше двадцати секунд, но может и больше, я не знаю, — Стелла туго соображала, слегка дрожала и была бледна.

— Плохо… Очень плохо, — прошептала Нейман.

Но вдруг Эсфирь, уже практически перестав дышать, открыла глаза.

— Не надо, Нейман, — сказала угасающим голосом она и попыталась отстранить от себя руки врача. — Я не была ангелом на этой земле… я была зверем, убивающим в ночи. Я не знала жалости к врагам и никогда не просила милости для себя. Но теперь война окончена… — Эсфирь слабо, но удовлетворённо улыбнулась. — И всё же, даже умирая, я дам завтра последний бой Красным Вампирам. Как бы я хотела выжить назло им…

— Эсфирь, молчи. Тебе нужно сохранять силы, — приказала Нейман суровым голосом, не теряя самообладания в отличие от Стеллы, которая уже не могла больше сдерживать слёзы.