Голубая роза

К тому же придется врать в присутствии Октая. А ведь и ему надо будет врать! И всем!

Черт бы побрал Сибел с ее нелепыми страхами и расшатанными нервами. По ее милости Айше должна будет выкручиваться и лгать еще не один раз – и многим людям. Из-за ерунды какой-то. Может, полиции не так уж и нужна эта девица – и кто знает, куда она потом направилась? Может, обойдутся без этой информации? Зато на душе будет спокойно, что лгать не надо. Нет, не будет спокойно: придется объясняться с Сибел, будет мучить вопрос, важно ли было сообщить о девушке…

Да и вообще, она ведь уже позвонила полицейскому! Нет, отступать поздно! Ну и ладно, версию она придумала неплохую. Попробуем.

Айше помахала рукой водителю школьного автобуса и легкими быстрыми шагами направилась к своему, кривому, дому. Школьный минибус довозил ее не до остановки городского транспорта, а до самого поворота на розовую пешеходную дорожку, так что времени у нее осталось совсем мало.

Она бросила взгляд на стоянку: серебристый «Опель» Октая уже стоял на облюбованном им месте. С которого удобно выезжать. Как же он любит получать все самое лучшее! Это хорошо или плохо? Айше никогда не задавалась этим вопросом, стараясь принимать своего друга таким, как есть. Ей только хотелось побольше узнать о нем, чтобы быть уверенной, что в нем нет ничего неприемлемого для нее. Стремление получать все лучшее она обнаружила в нем давно и, решив, что ей-то, во всяком случае, это свойство должно льстить, спокойно приняла его и не анализировала.

Но сейчас (то ли потому, что ей предстоял неприятный разговор, то ли потому, что ей не хотелось вести его при Октае) она почувствовала внезапное беспричинное раздражение.

Сколько раз, возвращаясь по средам, она видела машину Октая на этом самом месте – и всегда радовалась, что он уже здесь. А сегодня вдруг не обрадовалась. И в том, как по-хозяйски самоуверенно расположился дорогой красивый автомобиль на чужой автостоянке, ей почудилось проявление победительного американского эгоизма. Мол, кто не успел – тот опоздал.

Однако эта вспышка непрошеного чувства быстро прошла. Айше стала думать, как хорошо было бы, если бы полицейский (Кемаль, кажется?) еще не пришел. Ей, как неподготовленному студенту, хотелось оттянуть надвигающийся экзамен.

Вставив ключ в замочную скважину, она подумала, что можно было и позвонить в дверь, но рука уже сама совершала привычные действия. Оказавшись в прихожей, она услышала голос Октая:

– С удовольствием расскажу – пока Айше не пришла!

Маленькая глава без начала и конца. Убийца

…Скажут, можно было ее не убивать. Разве можно было?

Да ни в коем случае. Договориться? Да как же с ней договоришься?!

Она же все решила и точно знала, чего хотела.

И разрушила бы мою жизнь безжалостно. А ее при этом не считали бы убийцей. Значит, испортить жизнь незнакомому или едва знакомому человеку можно совершенно безнаказанно, а убить нельзя? Если бы она еще взяла нормальный тон, а не говорила бы так нагло, не выдвигала бы эти свои требования… Не любовалась бы собой и своей властью надо мной… То – что? Можно было бы оставить ее в живых? И что дальше? Она бы опять явилась и захотела бы большего. И еще большего. А что я могу ей дать? Мою налаженную, мною созданную жизнь? Какой-то девчонке?!

Нет! Все было правильно. Пусть ищут.

Главное – не нервничать и ничем себя не выдать.

Не интересоваться расследованием больше, чем надо. И молчать. Наверное, это потом пройдет – эти неприятные чувства, и страх, и эти сны. Знать бы, что так трудно быть убийцей – я бы… что? Вот то-то же! Случись все снова – все равно пришлось бы убить.

Замкнутый круг.

Снова сказать ей: «Посмотри вон в то окно, да нет, вон в то… видишь?» – и набросить чулок на шею. Оказывается, совсем не трудно задушить человека.

Конечно, она меня не боялась, ничего такого не ожидала…

Дурочка… Сама виновата. А вовсе не я.

Глава 7. Подозреваемая

Когда дверь квартиры открылась, Кемаль понял, что до этого момента у него была надежда. Что «кто-нибудь» – это мать, или сестра, или отец, или… При виде стоявшего в прихожей мужчины он удивился своему разочарованию. Надежды больше не оставалось: это явно не был ее отец, хотя… может быть, брат-адвокат?

– Доктор Октай Гюльолу, – с улыбкой представился мужчина. – Проходите, пожалуйста. Айше предупредила, что вы зайдете. Она будет с минуты на минуту.

Доктор… И другая фамилия. Значит, жених. Судя по всему, ему как раз по карману бриллианты в платине. И надо признать: этот доктор очень приятен, да что там приятен – просто необыкновенно хорош.

Американская улыбка – как с рекламы. Такой мог бы рекламировать что угодно: от зубной пасты и крема для бритья до надежности банка. От него так и веет благополучием и доброжелательностью, небось все пациентки от него без ума.