Голубая Саламандра

— Клянусь, не ожидал подобного! Могучий зверь! Могучий из всех! — воскликнул Кор у шкуры роха подвешенной на распорках между стволов каштанов. Он трогал густой мех, пробовал остроту кривых когтей и представляв исполина живым, на лесной тропе, полным грозной силы. — Как сумел ты убить его?! Говорят он свалил Хетти одним махом, а ты будто бы дрался потом сам. Все же убил, не получив и малой раны.

— Не все так просто. На могучего зверя нашлось могучее копье, юноша. Вдобавок подумалось: мы с Хетти стоим в этом мире больше, чем глупая кошка. Так-то. Я надеялся видеть тебя раньше, внук Апи, — насмешливо заметил Андрей и повернулся навстречу подходящий старшим.

Поравнявшись с ним, Хепр вдруг коснулся ладонью лба Грачева и сказал:

— В первом ты прав, хотя можешь смеяться.

Потом внимание аотта привлекла Эвис. Он разглядывал ее как-то осторожно, щурясь, то совсем опуская веки, пока на пороге не появился, прихрамывая, Хетти.

— Ты ходишь, — бесцветно изрек Апи. — Значит мы тебе не нужны. Хепр верно убеждал; не стоит спешить.

— Вы нужны как гости. Хранители долго избегали меня. Не могу поверить, что праведные стражи Ланатона умеют таить обиду. Да еще столько лет! А ведь я чист. Я отчищаюсь Тогом.

— Всем известно — слишком часто. Он знает тебя лучше самого Аманхора. Это не против законов. Но вода подмывает корни. Хетти, думаю ты видел деревья живущие в реке, в сезон дождей, когда воды слишком много.

— Нет, Апи, говори лучше об огне и ветре. Это не смерть — это другая жизнь, непонятная, никак неоцененная Ланатоном. Наверное сейчас нельзя спорить с тобой. Входите же! — охотник поклоном пригласил гостей в дом.

— Мы останемся до утра. Ты рад? — Хепр первым переступил порог, оглядывая убранные по другому покои знакомого жилища, задержался за распахнутой дверью. Он не был здесь со времени, ухода Лонкэ. Сильные понятные только ему чувства родились из глубины.

Он снова закрыл глаза, что бы ненадолго остановить редкий миг, вникнуть и унести с собой сложную вязь переживаний. Потом сказал.

— В Ану стало холодно для нас. У тебя уют и добрые лица пришедших. Пришедших… — с таинственной улыбкой он повернулся к Эвис. — … чтобы и здесь не найти покой. Пришедших откуда?

Хронавт хотела что-то ответить, но он в знак молчания коснулся пальцами ее губ.

— После того, как внук принес весть, мы ждали вас. А вы, значит, ждали нас, — Апи устроился на скамье, дальше от охотничьих: атрибутов, затем расположились вое остальные.

— До сих пор неизвестно, готов ли принять нас Ланатон, — сказал Грачев. — Мы бродили по Ану, вокруг, не смея приблизиться к священной долине.

— И неустанно собирали самые бредовые истории о меку, Ланатоне, всех нас. Слышали наивные сказания пикритов. Но больше вас интересовала память о Голубой Саламандре. Так? Дай — ка ее, — Апи взял диадему, взамен снял с себя тяжелый, медальон и протянул Эвис. Посмотри этот знак. Может он что-нибудь пояснит тебе.

На пластине из драгоценного сплава в треугольник был вписан рельефом лучистый круг, словно солнце ярко пылающее на грани пирамиды. Вершины фигуры обозначали три камня: рубин вверху, фиолетовый как сумерки аметист и искрящаяся капля топаза делали основание. Еще в центре медальона, среди сплетения замысловатых линий Эвис различила число «семь» Хронавт в достатке знала язык камней, его сложные метаморфозы в земных культах и тут же попыталась объяснить ребус: — Рубин — символ власти, начала воли над хаосом. Он же — Закон. Здесь он выше и крупнее двух других. Разум в чистом, холодном виде обозначает топаз…

— Нет, — прервал Апи. — На медальоне смысл камней другой. Для посвященного он ясен как смысл Числа «Семь». Не утруждайся: таких медальонов семь. Они знаки, Сфер. Сфер, что неразрывны меж собой и составляют основу мироздания. В них заключены все силы вселенной явные и скрытые.

— Без исключения? Даже энергии, которые умеют вызывать жрецы Верхнего храма; которые в Аттле называются темными Силами Земли? Зам известно о них?

— Силы Земли и вселенной едины. Они одновременно присутствуют в любой точке бесконечного космоса. Мера и пропорции — вот разница, она создает картину Мира и отдельных его частей.

— Этот закон справедлив для простых и третичных энергия, — согласилась хронавт. — Я хотела коснуться высших порядков, несущих жизнь или стирающих саму ее основу. Ланатон обладает этим знанием? Бы как то выражаете пронзительную и нежную волну Эам и медленно-мерный пульс Ины?

Апи некоторое время сурово молчал, думая над странными, но удачными, аллегориями и удивляясь глубине познаний незнакомки, ее необычной проницательности. В нескольких простых словах она живо изложила суть ключевых воззрений нижнего мира и Шестой Сферы.

— Твой вопрос на много значительнее, чтобы касаться его сейчас, — ответил он.

— Он слишком важен. Я не могла его не задать.

— Важнее истины о Голубой Саламандре?