Голубая смерть

Ник встал и еще раз проверил снаряжение и рации. Самолет стремительно снижался над сосновыми лесами Баварии. Через несколько минут Ник уже опускался на парашюте во владения самого опасного преступника в Европе со времен Гитлера. На некотором отдалении от него равнодушные звезды высвечивали еще один купол.

К полудню следующего дня Ник и Астрид достигли окрестностей замка. Удобно устроившись в укромном уголке под сенью баварских сосен, Ник с помощью специального портативного оборудования прослушивал разговоры в цитадели графа фон Штади, где он предусмотрительно оставил радиозакладки.

Попыхивая сигаретой, Ник наслаждался уютным покоем теплого весеннего дня и чистым воздухом, насыщенным ароматом хвойных деревьев, борясь с желанием снять наушники и присоединиться к Астрид, купающейся в небольшом омуте у водопада. Однако приближалось время выхода радиста графа в эфир, и чувство долга взяло верх над соблазном. В наушниках наконец послышался торопливый голос немецкого радиста, и Ник стал сосредоточенно слушать его обращение ко всем участникам заговора в Германии. Спустя полчаса он снял наушники и отложил их в сторону: теперь он знал все, что ему было нужно, окончание сообщения будет записано на пленку магнитофона и среди прочих доказательств предъявлено суду. Главное же, что уяснил для себя Ник, сводилось к тому, что в секретную лабораторию графа необходимо было проникнуть уже этой ночью. Следовательно, на подготовку к операции времени оставалось в обрез, а риск угодить в одну из ловушек возрастал.

В самый кульминационный момент напряженной работы его мысли со стороны водопада появилась Астрид, — ее пышущее здоровьем тело было обернуто длинным махровым полотенцем, но от этого оно не стало менее соблазнительным.

— Мисс Лундгрен, — с улыбкой заметил Ник, когда Астрид подошла к нему. — Вам известно, что без очков вы неотразимы?

— Я рада, что вы так считаете, мистер Картер, — рассыпчато рассмеялась она. — Угостите меня сигаретой.

Закуривая, девушка слегка наклонилась, и полотенце соскользнуло с ее пышной упругой груди, обнажив нежно-розовые соски. Ник поймал себя на мысли, что самое время обежать пару раз вокруг замка или окунуться в холодном омуте.

— Фон Штади готов действовать, — потерев лоб, озабоченно сказал он. — Так что мы должны провести нашу операцию уже этой ночью. Они намерены устроить какую-то провокацию против правительства США и через три дня устранить канцлера. Одновременно будут распущены слухи о восстании в армии и военно-воздушных силах, и под шумок фон Штади захватит власть, чтобы навести в стране порядок. Поэтому мы должны немедленно получить доказательства его участия в убийстве людей. Надеюсь, задача ясна?

— Для этого-то мы и здесь, — усмехнулась Астрид. — Я знала, что отправляюсь не на прогулку по Альпам за счет шведского правительства. — Какой чудный выдался денек, — оглядываясь на пронизанные солнечным светом сосны, заметила она. — Приятно умереть в такой день!

Полотенце упало еще ниже, обнажив ее гладкий упругий живот. Ее зеленые глаза смотрели на Ника с открытым вызовом:

— Не будь ты такой славной девочкой, — глубокомысленно произнес он, — я решил бы, что ты пытаешься соблазнить меня.

Она улыбнулась и, наклонившись, поцеловала его в губы.

— Вам не откажешь в наблюдательности, агент Картер, — воскликнула она, окончательно сбрасывая с себя полотенце. При виде ее великолепного белого тела, с впечатляющими формами, но без единой унции лишнего жира, у Ника перехватило дух. Она откинулась на спину, согнув одно колено, готовая отдаться ему.

— Должна признаться, что сперва я приняла тебя за одного из этих безмозглых самоуверенных нахалов, относящих себя к золотой молодежи, — рассмеялась она. — К сожалению, я обнаружила, что заблуждалась лишь сегодня, когда мне, возможно, предстоит умереть.

— Но ты не умрешь, — сказал Ник. — Я это тебе обещаю.

Он обнял ее, и она прошептала, расстегивая на нем рубашку:

— Докажи мне это! Пока не наступила ночь, я хочу, чтобы мы наверстали упущенное, чтобы мне было что вспомнить в последние мгновения перед смертью.

— Не говори так, — стягивая с себя одежду, успокаивал ее Ник, — у нас все получится наилучшим образом. — И хотя голос его и звучал уверенно, мысль о возможном неблагоприятном исходе задуманного не оставляла его ни на минуту. И это двойственное ощущение радости и трагического одновременно угасающего весеннего дня, подарившего им обоим эти минуты блаженства, придавало особую остроту происходящего, побуждая их ласкать друг друга с необыкновенной нежностью и предупредительностью. Когда она негромко вскрикнула и тихонько застонала, сладострастно зажмурившись и закинув голову, сосредоточенное лицо Ника смягчилось улыбкой, и он глубоко вздохнул, подумав о том, что если бы всем солдатам предоставляли возможность вот так же насладиться любовью в теплый чудесный день перед боем, то войны никогда бы не прекращались. Ибо ничто так не опьяняет, как упоение сексом, и не заставляет забыть об опасности.