Голубя тебе на грудь (СИ)

   - Совсем о ней забыл, - признался он. - Когда перебирал в памяти женщин, которым мог поломать жизнь, о ней даже и не вспомнил. Да уж, могу себе представить, как она меня ненавидела.

   Поднял голову и с тяжелым вздохом откинул волосы назад.

   - "Дань памяти", говоришь? - задумчиво посмотрел на Кеане.

   Прикосновение светлячка к распоротой коже вызвало у барда ассоциации с рядом пыток и казней, применяемых в разных странах и в разные временя. Пронзание раскаленными прутьями, заливание расплавленного свинца в расщепленные кости, сдирание кожи заживо с последующим натиранием оголенной плоти солью... Не то, чтоб Айрел прежде испытывал на себе хоть что-то из этого, зато не сомневался, что примерное представление об ощущениях получил. Правда, обдумать этот вопрос ему удалось лишь несколько позже, когда он пришел в себя и слегка оклемался. В тот момент же ему было не до сравнений и абстрактных размышлений.

   Плечо барда пронзила боль настолько сильная, что ему показалось, будто правой руки у него больше не было. Мелькнула мысль, что, похоже, его карьера музыканта на этом и закончится.

   Услышав душераздирающий крик, Када, добравшаяся до двери и мучительно размышлявшая, имеет ли она право оставить любимого в столь опасной ситуации, мгновенно отринула сомнения и со всех ног бросилась прочь, ревя от страха.

   Мгновеньем позже Айрел потерял сознание.

   Очнулся он оттого, что кто-то ожесточенно тряс его за плечо. Слава Давиане, за левое. С огромным трудом бард приоткрыл глаз и сфокусировался. Над ним нависало встревоженное лицо Риона. Тот говорил, однако певец не сразу смог сосредоточиться настолько, чтоб разобрать, что именно. Увидев, что подопечный проявляет признаки жизни, администратор вздохнул с облегчением и перестал его тормошить. Закурлыкал что-то радостное и умиротворенное.

   Айрел чувствовал себя так, словно беспробудно пил весь прошлый день. Настолько паршиво ему давно не было. С трудом скосил глаз на правую руку. Скатанный рукав был небрежно спущен до локтя. Пожалуй, бард был даже рад, что разглядывание результатов ночного опыта откладывалось на некоторое время: оправданно опасался увидеть жуткое кровавое месиво. Попробовал пошевелить пальцами, те послушались. Что ж, похоже, судьбы калеки ему удалось избежать. Глубоко вздохнул и заставил себя оглядеться.

   Салума нигде не наблюдалось, что певца совсем не удивило. Зато присутствовали иные люди. Два незадачливых охранника, пропустившие всё интересно, провалявшись на полу без сознания, растерянные и крайне взволнованные, что-то рассказывали хмурому человеку в форме гильдии бардов. Судя по выражению лица, настроение у него было препаршивое и он жаждал на ком-нибудь его выместить. Порой кто-нибудь забегал и что-то докладывал. Радостней от полученных новостей мужчина не становился. Перехватил на себе взгляд певца, и Айрел тут же заподозрил, что напрасно поспешил с пробуждением.

***

   - На меня напали, - бард сидел в кресле в кабинете главы Табидского отделения гильдии и демонстративно страдал, надеясь, что у остальных присутствующих проснется совесть и от него отстанут. - Шел в правое хранилище и был атакован неизвестным. Чудом мне удалось вырваться и убежать. Опасаясь за свою жизнь, всю ночь скрывался в зарослях у реки. Под утро, решив, что угроза миновала, вернулся в комнату.

   С тихим стоном уткнулся лицом в подлокотник.

   - Сколько, говорите, было нападавших? - суровому гильдийцу, оказавшемуся главой местной службы безопасности, сострадание было чуждо.

   - Я видел только одного, - Айрел оторвал голову от мягкой обивки и принял из рук подошедшего Риона стакан с какой-то зеленой бодягой.

   Администратор, прошлым вечером вернувшийся вместе со всеми в город, решив, что его подопечный - уже взрослый мальчик и способен обойтись без него несколько часов, чувствовал себя виноватым.

   - Что вам понадобилось в хранилище ларцевещателя посреди ночи? - глава службы безопасности Табидского отделения гильдии бардов певца, похоже, недолюбливал.

   - Я услышал шум, выглянул за дверь и увидел, что оба мои охранника без сознания, - зеленая бодяга оказалась невыразимо мерзкой на вкус, Айрел едва поборол желание сплюнуть ее обратно в стакан. - Привести их в чувство мне не удалось. Встревоженный произошедшим, я направился туда, где, как мне казалось, смогу получить помощь и защиту. Что было дальше - я уже говорил.

   Бард, морщась и кривясь, допил свою травяную гадость и поставил пустую посуду на стол. Гильдиец задумчиво разглядывал страдающего собеседника, вертя в пальцах связку ключей.

   - Объясните мне одно, - проговорил он. - Почему вы в таком состоянии?

   Айрел, твердо намеренный не распространяться на тему своего общения с салумом и его последствий, на мгновенье растерялся. Потом невинно моргнул и сделал вид, что ему неловко.

   - Ну, мне вчера кто-то подарил бутылочку... - скромно потупил взгляд.