Голубка Атамана

Открыв бардачок, я достала пачку нераспечатанных сухих салфеток. Чувствую, что они мне сегодня пригодятся. Внезапно начал трезвонить мой смарт. Звонил Сашка. Поставив телефон на громкую связь, я закрыла бардачок.

— Привет, Ло! — послышался в динамике радостный голос друга. — Ты там уже не занята? Как прошла встреча?

— Отлично. Я жутко переволновалась. Очень долго и тщательно всё обсуждали. Но заказчик остался в восторге. Я боялась, что ему не понравится решение избавиться от ручек на кухонном гарнитуре. Квартирка ведь маленькая, я решила убрать детали и добавить еще зеркал для визуального расширения пространства. Не все на такое соглашаются, потому что никто не хочет возиться с их мытьем. Но не в этот раз. В общем, я довольна, клиент доволен. Первый блин оказался не комом.

— Ну я тебя поздравляю. Теперь ты у нас прям настоящий дизайнер интерьеров. Это нужно будет обязательно как-то отметить. Собственно, почему я тебе и звоню. Ты свободна на следующих выходных?

— Кажется, да, — я проехала еще на несколько десятков метров вперед и остановилась на красном сигнале светофора. — У меня в субботу по расписанию йога.

— Так ты ею всё равно дома сама занимаешься. Можно разок и отменить.

— Самодисциплина — крутая штука, Саш. Попробую, — я хохотнула.

— Это скука смертная. Но не суть. Можем тогда в воскресенье куда-нибудь сходить, что скажешь? Отметим твой проект. В центре неплохое заведение недавно открылось.

— Да, конечно. Мне нравится твой план.

Кто-то сзади начал беспрерывно сигналить. Я посмотрела на светофор — желтый. Но, похоже, для водителя сзади это уже было поводом начать движение.

— Прости. Тут какой-то придурок слепой сигналит.

— Окей. Потом, если что спишемся.

Я завершила звонок. Высветился зеленый. Я медленно тронулась с места. Движение возобновилось. Тот, который сигналил мне, обогнал, еще раз просигналил и рванул вперед, нарушая правила дорожного движения. Думает, раз он на крутой тачке, то может позволить себе всё? Тоже мне, царёк местного разлива.

Купив цветы, я отправилась на кладбище. Погода сегодня стояла замечательная — солнечная и с крепким морозом. Оставив машину на небольшой площадке, сделанной специально под стоянку, я увидела знакомый черный внедорожник. Кажется, тот самый, чей водитель сигналил мне в центре. Но я не запомнила номера. Может, обозналась. Тем более таких машин у нас в городе уйма. Думать о каком-то неуравновешенном придурке, каких на дороге бесчисленное количество, я уж точно не собиралась.

Надев перчатки, я взяла букет и пошагала к могиле матери. Вокруг витала тишина. Она лишь иногда нарушалась хриплым сухим карканьем ворон, что удобно обосновались на голых ветках деревьев.

Мороз почти сразу же начал пощипывать мои щёки и нос, хотя я только-только отошла от машины. Натянув широкий шерстяной шарф повыше на лицо, я немного стянула шапку назад, чтобы она не сползала на лоб. Теперь я была похожа на настоящего ниндзя. Правда, остаться незамеченной на фоне снега вряд ли поучилось бы — на мне черная пуховая куртка.

От маминой могилы меня отделяло ровно двести двадцать три шага. Я несколько раз вела этот дурацкий подсчет. Зачем? Не знаю. Помогает отвлечься. Настроиться. Осмыслить новую реальность, в которой матери больше нет. Вот и в этот раз я не изменяю себе и считаю. Смотрю под ноги, потому что зима пусть и любимая моя пора, но одновременно и жутко коварная. Я часто поскальзываюсь и падаю. Поэтому уже приучена смотреть себе под ноги.

Когда двести двадцать три шага остались позади, на глаза тут же навернулись слёзы. Горячие такие. Обжигающие своей силой и непреодолимостью. Аккуратно опустив цветы на могилу, я вытерла глаза шарфом, забыв о том, что ресницы накрашены. Ну и черт с ними. Потом разберусь.

Сейчас уже чуть проще справляться с собой и эмоциями. Еще месяц назад было значительно сложней. Но время идет, и ты неосознанно привыкаешь к тому, что человека больше нет рядом. В те моменты, когда я приезжаю на кладбище в голове, рассеиваются любые мысли. Всё, что тревожило меня еще минуту назад, теперь не имело никакого значения. Это просто суета. Незначительная суета, что автоматически уже считается проигравшей стороной в тихом бесконечном движении времени.

Я прекрасно понимала, что цепляюсь за прошлое. Это неправильно. Потому что могу вогнать себя в депрессию. Это жизнь. Человеческая жизнь конечна. Но так несправедливо, что одни живут почти до ста лет, а кто-то умирает в сорок семь, а кто-то вообще еще в детстве.

Несколько крупных слезинок скатились по щекам и спрятались где-то в складках шарфа. Я вытерла влажные щёки и глубоко вздохнув, развернулась, чтобы уйти. Не могу долго находиться на кладбище. Иначе вся выдержка разойдется по швам. А потом еще пару дней придётся ее обратно сшивать.