Голубка Атамана

Меня начали душить слёзы. Вся эта ситуация оказалась настолько сумасшедшей для моего восприятия, что никак не получалось взять себя в руки.

— Давид, я люблю тебя, — прошептала я, быстро вытирая ладонью слёзы. — Очень люблю.

— Я знаю, счастье мое. Я знаю.

Наш разговор всё же помог мне успокоиться. Давид каким-то невероятным образом вложил в меня частичку силы, что взяла под контроль эмоции.

Глубоко вздохнув, я помассировала закрытые веки и твердо решила дождаться следующих новостей.

Толик появился в доме уже вечером. Он выглядел уставшим, но не таким нервным, как еще день назад. Мне не хотелось докучать ему лишний раз, поэтому я просто тихо сидела в столовой, наблюдая за тем, как Толик организовывает себе быстрый ужин.

— Ела? — коротко спросил он.

— Да.

Поставив тарелку со стуком на стол, Толик быстро наложил себе макароны и две большие свиные котлеты.

— Давай-ка я всё разогрею, хорошо? — я забрала тарелку. — А ты садись. Чай или кофе сделать?

— Кофе, — буркнул Толик и уселся за стол.

Я быстро принялась доставать чашку, банку с кофе.

— Никто из ребят не присоединится?

— Они заняты делом.

Подготовив как следует ужин, я подала его Толику. Он принялся быстро есть, почти не прожёвывая.

— Пока всё непредвиденно затягивается, — вдруг сознался Толик, видимо, решив, что может сейчас мне об этом сказать.

— Почему? — максимально спокойно спросила я.

— Палки в колёса суют, — небрежно ответил Толик. — Батя у нас человек серьезный. Фигура важная, хотя он не всегда в это верит. Ни под кого намерено не гнется, а такие люди, знаешь ли, редко бывают кому-то угодными. Ну ничего. Разрулим.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — твёрдо ответила я.

Толик на несколько секунд задержал на мне взгляд, затем снова отправил большой кусок котлеты в рот.

— Молодая ты совсем.

— А это плохо? — я скрестила руки на груди.

— Нет. Просто Дава, обычно, на молодых никогда не западал.

— А на каких?

— У него только Анька была. Ей верность хранил. Хотя отношения у них были припадочные, — Толик запил ужин кофе.

— Я уже давно поняла, что он ее очень сильно любил. И, возможно, всё еще любит, — больно было об этом говорить, но и игнорировать очевидное тоже не имело смысла.

— Неа. Уже не любит, — Толик достал сигарету из пачки. — Когда любил ни одной бабы рядом с ним не было. А раз ты здесь, значит, Дава готов идти дальше.

— Слушай, — я села за стол. — А что ты вообще знаешь об их отношениях? Как она умерла? Не хочу бередить его раны. Мне больше не у кого спросить.

— Ревнуешь? — Толик закурил.

— Временами.

— А ты к прошлому не ревнуй. Дай просто время и ему, и себе. Об отношениях их я знаю не так уж и много. Сходились. Расходились. Точно знаю, что ради Аньки Дава был готов сорваться в любое время суток и поехать хоть на край земли. Анька практически в наших кругах вертелась. Красивая была баба. Своевольная. Мужики шеи сворачивали, когда она проходила мимо. Ну а Дава был готов шеи свернуть им. Убили ее. Причем ее же друг. Как я понял, она прям у Давы на руках… Знаешь, я всякое успел повидать, но это, — Толик затянулся и быстро выпустил дым. — Это была жесть. Мы с мужиками уже думали, что он того, головой вот-вот тронется. Дава в целом на эмоции богатый. Короче, херня дела были. Он потом обидчика нашел. Убил.

Я вздрогнула и это не ускользнуло от взгляда Толи.

— Да, мадмуазель, это тебе не сказки. Тут всё жестко. Мало ему этого было, теперь семейку убийцы ищет. Сдвиг по фазе не до конца прошел еще. Но с тобой, — он ткнул пальцем в мою сторону, — Дава стал гораздо спокойней. Все наши это уже отметили. Но я не уверен, что ты отдаешь себе отчет в том, кто такой Давид Атаманов.

— Почему это ты так думаешь? — затаив дыхание, спросила я.

— Готова ли ты быть с ним вот таким? Готова к тому, что его могут еще ни раз и ни два сцапать в ментуру? Ждать готова? Прекратить ревновать к прошлому? Терпеть его временами сучий характер?

— Я…

— Да или нет? Всегда нужна определенность.

— Не знаю. Не могу сейчас дать ответ, потому что…

— Ситуация для тебя дикая. Я прав?

— Да.

— Это очевидно. Я бы удивился, ответь ты иначе. Это ваше дело. Но знай, Даве нужна сильная женщина. Только сильная сможет вытянуть его из трясины, — Толик вдавил окурок в пустую тарелку, встал из-за стола и ушел.

Глава 27

— Ты уверен, что вы делаете всё от вас зависящее? — сквозь зубы спросила я, почти потеряв всякое терпение.

Прошло уже больше недели. Давид всё еще никак не мог вернуться домой. Моя выдержка начала трещать по швам. Это была не истерика. Просто бездействие уже убивало. Я ощущала себя бесполезной и это нервировало. Хотелось помочь Давиду. Любым способом, но меня никто, конечно же, никуда бы не пустил.

— Абсолютно, — как-то неуместно расслабленно и почти скучающе ответил Толик, выкуривая на террасе уже вторую сигарету подряд. — Ты не дёргайся, мадемуазель. Не сотрясай зря воздух.