Голубка для оборотня

— Идём, — покорно согласилась она, — только мне совсем не холодно, Ян. Меня наоборот — знобит и бросает в жар.

Девушка и правда горела. У неё был самый настоящий жар.

— Но что с тобой? Когда я уходил, ты сладко спала?! — Ян так растерялся, что даже на месте застыл.

— Откуда же я знаю? — совсем вяло отвечала его синеглазка, сама при этом прижимаясь к нему всем телом, — я проснулась от того, что страшно зудели места, где ты меня укусил. Я стала их чесать. Только чем больше я это делала, тем сильнее они беспокоили. А потом меня стало бросать в жар. Я думала, что на улице мне станет легче, но стало только хуже. Мне совсем плохо, Ян.

— Но что же это с тобой, малышка? — не мог понять мужчина, заглядывая в глаза своей синеглазке.

Только в этих прекрасных синих омутах сейчас стояла боль.

— Наверное, это меня Небеса наказали за мой грех, — выдохнула она и замолчала.

Бажена смолкла и задрожала в его объятьях. Только на этот раз её бил самый настоящий лихорадочный озноб. Ян занёс её и уложил на их ложе. Сам устроился рядом.

Девушка стонала и извивалась всем телом. Ничего не мог понять Ян. Никогда с его женщинами ничего подобного ещё не было. И эти ранки…места его укусов. Бывало такое, что он в пылу страсти мог поставить метку понравившейся ему человеческой самке. Но после его же слюны ранка сразу затягивалась и о ней напоминал очень слабый след, который был заметен только поставившему его. Так же было и с Баженой. Ещё несколько часов назад. Обе ранки затянулись, после того, как он их старательно обработал.

Но сейчас они не только проступили с новой силой, но ещё и кровоточили. И их запах сейчас сводил его волка с ума. Они манили к себе, заставляли прикоснуться к ним, попробовать на вкус.

Это было безумно и очень странно. И это было почти выше его сил. Но вот именно это почти давало силы держать себя в руках. Ян боялся сделать ещё хуже. Поэтому он просто лежал и смотрел, как мучается Бажена. И когда он уже собрался позвонить Ивану и Милене, Бажена его остановила.

— Ян, обними меня! Мне холодно!

— Но у тебя же жар? — протестовал разум. В то время как тело неистово тянулось к девушке. Ян держался из последних сил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тебе совсем меня не жалко, да? — скривилась Бажена. На миг её прекрасное личико озарилось разумом, — ну да, ты же уже получил от меня, что хотел. Теперь я тебе уже не интересна, да Архангельский?

— Глупая синеглазка! — прорычал Ян, — как же ты потом об этом пожалеешь!

— Я уже ни о чём не жалею! — захныкала она, сама подползая ближе к нему и забираясь в его могучие объятья, — хочу только одного — тебя!

И Ян сдался. Мгновение — и столь желанное тело девушки он уже подмял под себя. В голове успела пронестись последняя, запоздалая мысль, что если после этой ночи его синеглазка останется живой, он её никогда больше не оставит.

Но мысли на этом закончились, уступив место полностью неконтролируемой страсти. Страсти, которая захватила их обоих.

Тело превратилось в один сплошной оголённый нерв. К какому бы участку на теле он не прикасался, Бажена испытывала ни с чем несравнимое удовольствие. Его ласки были то нежны, как сладкая вата, и девушка сама от них таяла. Но через мгновение Ян становился нетерпеливым и грубым. В такие моменты он требовательно её подчинял. И брал, брал, брал такое нежное, мягкое и податливое тело. Она давно уже потеряла счёт периодам наивысшего удовольствия. Мало того — всё теперь слилось в одно сплошное наслаждение.

И, казалось, этому не будет предела. Девушка настолько отдалась взявшему над её телом власть мужчине, что даже не обращала уже внимание на укусы, которыми он то и дело награждал её измученное, но такое любимое тело.

Луна давно уже скрылась, уступив место кромешной темноте. И всё растворилось. Теперь остались только чистые ощущения, такие же тёмные, как сама ночь.

Бажена сама не знала, где она сейчас находится. Главное для неё было то, что мужчина, заставляющий её пребывать как в Раю, был рядом и не оставлял её ни на минуту. Она подчинялась ему абсолютно полностью, безропотно. Даже когда он поставил её на колени, и сам прижался.

Но что-то в этот раз пошло не так. Девушка не сразу сообразила, в чём дело. Но когда она почувствовала внутри себя не просто наполненность, а нечто такого размера, что даже глубокий вздох-выдох было сделать страшно, не боясь, что тебя разорвёт изнутри, вот тогда она напряглась и даже испугалась.

— Ян?! Что это? Что со мной? Что…там?! — испуганно заговорила она.

Только голоса своего совсем не узнала. Вместо звонкого мелодичного девичьего голоска, который ей всегда принадлежал, сейчас Бажена услышала сорванный от криков многократной страсти хрип. Даже сама себя не узнала и испугалась.

Да только Ян быстро её отвлёк от раздумий, ещё теснее прижав к себе.

— Да что же ты делаешь, любимый?! — почти взмолилась Бажена. Боль была настолько сильной, что непроизвольно по щекам побежали слёзы.

— Потерпи, синеглазка. Скоро пройдёт. Только не дёргайся.